Обложка дебютного альбома Wu-Tang Clan “Enter the Wu-Tang (36 Chambers)” – одно из самых узнаваемых изображений в мире хип-хопа. Для многих она стала первым визуальным представлением об одной из самых влиятельных групп в этой культуре. А ведь она могла бы и вообще не появиться.
“Двое из них не явились на съёмки, и RZA хотел уже всё отменить”, – вспоминает Danny Hastings, фотограф, которому доверили снимать обложку дебютного студийного альбома группы. И тут же припоминает, как впервые присутствовал на выступлении Клана, на шоу во время конференции Jack The Rapper в 1993 году в Атланте. В масках и капюшонах парни штурмовали сцену во время выступления другой группы, сметая в сторону МС и диджея и скандируя: “Wu-Tang Clan Ain’t Nuthing ta Fuck Wit.” Когда музыка стихла, публика, по словам Hastings, сошла с ума. Немного пугающее, отчасти грубое, и в то же время нереально зажигательное шоу стало воплощением живого бунтарского характера группы – и это был прекрасный способ представиться миру зрительно.
Как только RZA договорился с фотографом, участники Clan подготовились, и, наконец, Hastings запечатлел банду непокорных юнцов в их самом естественном виде: дерзкие ребята 20 с чем-то лет, готовые полностью изменить правила игры.
Сейчас, на пороге 50-летия, у Hastings за плечами уже целое собрание знаменитых обложек, среди которых “Only Built 4 Cuban Linx…” Raekwon, “I Am…” Nas, “Capital Punishment” Big Pun, “Return of the Boom Bap” KRS-One. С 9 сентября Hastings проводит выставку работ своей собственной золотой эры в галерее Art Share в Лос-Анджелесе. Чтоб вы понимали кто попал под его камеру, вот небольшой список: Eminem, Method Man & Redman, Gang Starr, AZ, Das EFX, Cypress Hill, House of Pain, Mobb Deep, Bone Thugs-N-Harmony, Snoop Dogg, Tha Liks, Outkast, Ice Cube, XEcutioners, Lords of the Underground, Smoothe Da Hustler и много кто ещё.
Частью выставки под названием “Ruff, Rugged & Raw” он сделал и свои работы с друзьями-фотографами B+ и Xiouping, которые вместе с Hastings сохраняли культурное наследие, фотографируя многих влиятельных артистов хип-хопа. История Hastings, в частности, одновременно уникальная и типичная: заветная мечта иммигранта оказалась исполнена благодаря его исключительному творческому видению. Он оставит после себя выдающиеся и узнаваемые работы, но, как и у многих других, его история начиналась довольно скромно.
Hastings родился в Сакраменто (Калифорния) в панамско-мексиканской семье, но в его годовалом возрасте родители уехали с ним из Штатов в Панаму. Они ожидали, что он станет врачом, инженером или архитектором, но в нём рано вспыхнула страсть к фотографии, после того, как он увидел, какими возможностями обладал его дядя – фотожурналист, работавший над местными криминальными сводками. “Подростком я не расставался с камерой, с 9 по 12 класс, – говорит Hastings, – и все до единого снимки в том ежегоднике сделал я”. В 16 лет он отчалил в Нью-Йорк.
Округ Куинз, в котором он оказался, выглядел тогда совершенно иначе, чем сейчас.
“Я вернулся туда с камерой, — вспоминает он. – Я ворвался в один из самых диких кварталов, улица Рузвельта и 81-я. Все мои друзья были колумбийцами, пуэрториканцами, доминиканцами, чёрными… мы все чувствовали привлекательность улиц. Вот это район! Джексон Хайтс! Наркоту продавали прямо на углу. Не то, что Парк Авеню”.
Danny Hastings
Hastings изучал математику в колледже Hunter на Манхэттене в надежде стать инженером, и всё это время фотографировал своих друзей по району. Он знал, как развивать свои слабые стороны, и видел своего дядю за изготовлением снимков, но всё же ни разу не делал их сам. И когда он явился в фотолабораторию в районе Greenwich Village, увидев в газете объявление о работе по печати чёрно-белых снимков, фотография, которую его попросили напечатать на месте, стала для него первой. Он сделал наугад, получил прекрасный снимок, и с тех пор не оглядывался на прошлое. “Эта работа изменила мою жизнь”, — говорит Hastings.
Никто не мог так отобразить дух нью-йоркского хип-хопа, как это делал Hastings
20-летний подросток, за всю жизнь накопивший море снимков, которые требовалось лишь распечатать, теперь имел продвинутую фотолабораторию в своём полном распоряжении. Всё, что требовалось ему для создания портфолио – а значит, и для карьеры фотографа – теперь оказалось у него в руках, так что у колледжа не осталось никаких шансов.
A Tribe Called Quest. Photo by Danny Hastings. Courtesy of Danny Hastings
Hastings пробивался к успеху будучи бесцеремонным, порывистым подростком в чёрном кожаном прикиде и бандане, и его переполняла уверенность, несмотря на несовершенное знание английского. Он любил хип-хоп, но считал, что может сделать лучше, чем было на простеньких обложках кассет, которые он покупал. И во времена, когда не было ещё ни электронных пропусков, ни помешательства на безопасности, Hastings находил адреса лейблов в заметках на обложках кассет, собирал портфолио во время обеденного перерыва и являлся прямиком в офисы в поисках работы. Он распечатывал фотокарточки и рассылал их арт-директорам, адреса которых брал из выходных данных журналов The Source и Rap Pages.
Настоящий прорыв случился, когда Hastings поручили сфотографировать House of Pain для The Source. “Их тогда по всем радиостанциям крутили, и на МТV, и вот я должен был сам с ними встретиться, понимаете? И я такой: “Сколько вы мне заплатите?” – “60 долларов” – “Охренеть, 60 долларов!””
Я смог определить, как должно выглядеть и чувствоваться то, что я называю визуализацией хип-хопа
За всё время работы фотографом у Hastings никогда не было агента. Так же, как он сам учился выстраивать композицию и выдержку, снимать в перспективе, он на лету схватывал и деловые знания – умение вести переговоры, права, раскрутку нового бизнеса. На смену работе в редакции пришли съёмки обложек коммерческих альбомов. Первым крупным заказом стал альбом KRS-One “Return of the Boom Bap” в 1993 году – и пока музыкальная индустрия не пришла в упадок, его ставки были очень высоки.
KRS-One — Return of the Boom Bap
Отличительный стиль, который развивал Hastings, повлиял на его будущее гораздо сильнее, чем эстетическая сторона. Конечно, были и другие фотографы, которые снимали рэперов в 90-е широкоугольным объективом и обрабатывали плёнку нетипичными для неё способами, но ни один из них не передавал дух нью-йоркского хип-хопа так, как это делал Hastings. Он не был простым фанатом – он жил этим. Молодость хип-хопа была его молодостью.
“Хип-хоп заново определял свою сущность, переставая быть просто тусовочной музыкой, — вспоминает Hastings, – он стал формировать у слушателей социальное сознание, революционные мнения, он заставлял думать. Я приехал и устроился в Нью-Йорке с мыслью: “Это как раз для меня”. И очень быстро я смог определить, как должно выглядеть и чувствоваться то, что я называю визуализацией хип-хопа”.
«Nas — I Am…» Photo by Danny Hastings. Courtesy of Danny Hastings
Получалось грубо и смело, когда люди и предметы на фото оставались в тени – это было самое подходящее отображение нью-йоркского звучания 90-х годов, от скрипучего boom-bap DJ Premier до мафиозного, пропитанного манией величия рэпа Nas. Опыт в печати помог фотографу найти себя в создании изображений: обрабатывать плёнку нестандартными способами, засвечивать её и применять другие хитрости, экспериментируя в тёмной комнате. Если заглянуть в его студию на Манхэттене и поизучать его работы, можно найти снимок с текстурой, напоминающей старую картину, краска на которой высохла и уже начала трескаться. Он говорит, что такой эффект получается, если при печати поместить сверху на негатив салфетку для очистки линз.
Я должен передать свой огонь, и в первую очередь фотографам, работающим с цветными изображениями
Hastings вовсе не стесняется делиться своими секретами – он то и дело публикует истории создания своих самых узнаваемых работ в социальных сетях, дополняя их информацией о выстраивании света, оборудовании, экспозиции. Он рассказывает о своих неудачах с такой же охотой, как и об успехах (например, как он испортил первый снимок обложки “Capital Punishment” Big Pun), совершенно не заботясь, что кто-то может присвоить его стиль.
Big Pun. Photo by Danny Hastings. Courtesy of Danny Hastings
“Если ты настоящий артист, то никто не сможет создать то, что уже создано тобой, — говорит Hastings. – Если ты, например, художник, то ты будешь по-другому держать кисть, или смешивать краски… у каждого есть свой уникальный стиль. Это подобно отпечаткам пальцев в твоей работе”.
Его групповое шоу в Лос-Анджелесе представляет публике все знаковые работы с музыкантами 90-х, но сейчас он уже почти не работает с крупными лейблами. И дело не только в том, что за это стали платить в разы меньше, но и в том, что лейблы обычно настаивают на оставлении за собой авторских прав, а этот чувак не хочет играть по таким правилам. Тем не менее, в этой индустрии ещё есть желающие сотрудничать – с ним с удовольствием работают латиноамериканские исполнители, такие как Prince Royce и Gerardo Ortiz – и он старается быть разносторонним, снимает видео, и даже создал проект “Официальный фестиваль латиноамериканского короткометражного кино”, чтобы дать молодым кинорежиссёрам возможность развиваться.
Jeru the Damaja’s The Sun Rises in the East album cover. Photo by Danny Hastings. Courtesy of Danny Hastings
Возможно, того особенного пути, которым шёл Hastings, уже не существует, но ему определённо есть чем поделиться с молодым поколением, и это не закончится на нём. Он всю жизнь накапливал опыт и знания, и теперь готов передать их дальше.
“Я должен передать свой огонь, и в первую очередь фотографам, работающим с цветными изображениями, — говорит Hastings. – Многие из нас приходят к этому виду искусства, но не могут позволить себе роскошь обучаться этому мастерству четыре года. Разделяя свои знания с юными фотографами, я собираюсь вдохновить их на старание, чтобы они делали лучше для себя. Мне почти 50 – и мне пора учить других”.
Перевод: Таня Кашкарова
