Eminem и Пол знакомы с 1996-го года и с тех пор вместе они пережили множество взлетов и падений. По состоянию на сегодняшний день: Eminem чуть больше месяца назад представил cвой первый за 4 года и самый неоднозначный альбом «Revival», а Пол с 1-го января занял пост генерального директора лейбла Def Jam Recordings.
Журналисты из Billboard встретились с парнями и расспросили их о первом знакомстве; о самых захватывающих историях из прошлого; о том как совмещать бизнес и дружбу; о современном положении хип-хопа; о Трампе и о многом другом.
За перевод спасибо порталу www.eminem.pro.
Billboard: Как бы вы описали свою динамику?
Пол Розенберг: Я официально начал работать с ним в 97 году, так что это уже пошел 20-й год. 20 лет делового сотрудничества и дружбы
Eminem: Двадцать лет кромешного ада. [Смеется.]
Пол Розенберг: Бывают моменты, когда очень серьезная и интенсивная динамика, но также возникают и другие моменты, когда он ведет себя беззаботно и, смею сказать, по-детски.
Eminem: Ты точно смеешь.
Как вы познакомились?
Пол Розенберг: Когда я учился на юридическом факультете в Детройте, я обычно ходил в одно местечко под названием Hip-Hop Shop, который располагался на 7-ой миле. Это был магазин одежды, который по субботам превращался в баттл-сцену для фристайла. Однажды [близкий друг Эминема, покойный рэпер из Детройта] Proof отвел меня в сторону и сказал: «Эй, я хочу, чтобы ты остался после опен-майка сегодня, чтобы посмотреть на одного моего чувака». Proof захотел, чтобы я с ним познакомился, потому что знал, что моей целью было стать музыкальным адвокатом на моем юридическом факультете, и он смотрел на меня как на того, кто мог бы помочь местным артистам наладить нужные связи, после того, как я окончил обучение и начал карьеру. Таким образом, я остался, он выпроводил всех, и зашел вот этот парень…
Eminem: Я уже не читал, наверное, шесть или семь месяцев. Просто казалось, что это никуда не годится. Мы жили на чердаке дома матери Ким, которую превратили в комнату. Около трех месяцев я не слышал новостей от Пруфа. Я знал, что он все еще занимается своим делом; Я не знал, что это было на таком уровне. Но Proof позвал меня и сказал: «Йо, напиши что-нибудь, приходи сюда завтра и прочитай это, если тебе не понравится, тебе больше никогда не придется этим заморачиваться». Было около 10-15 человек. Я не помню встречи с тобой в тот день.
Пол Розенберг: Я помню, ты появился с Ким [Мэтерс, теперь Скотт, бывшая жена Эминема]. На тебе был тот белый спортивный костюм.
Eminem: Да, я всегда носил. [Смеется.] Я выступил и получил хорошую обратную связь, и с того момента я снова начал писать.
Пол Розенберг: Затем несколько месяцев спустя ты выпустил [на независимом лейбле] «Infinite», который я купил у тебя долларов за шесть. И так мы познакомились.
После чего вы стали работать вместе, ребята?
Пол Розенберг: Я понял, что он действительно талантлив, но в этот момент он еще не сформировался как артист. Он пытался звучать как другие, например как Nas…
Eminem: Я не пытался звучать как другие, я реально звучал как они. [Смеется] Я был что-то между AZ, Nas, Souls of Mischief, Redman – всем великим хип-хопом, который был в то время.
Пол Розенберг: Я переехал в Нью-Йорк и начал готовиться к карьере адвоката, но оставался на связи со всеми представителями музыкальной сцены Детройта. Однажды, [друг] позвонил мне и сказал: «Ты должен послушать новый материал от Эминема». Я достал его номер, позвонил и [попросил его] отправить мне послушать. Я достал кассету, слушал ее, и это мне реально снесло башку. Я понял, что он нашел свое звучание; он перестал стесняться в выражении своих мыслей и в том, как именно он произносил их, он начал звучать как, грубо говоря, тот, кому было вообще насрать. И это действительно пользовалось успехом в музыке. Поэтому я позвонил ему и спросил, могу ли я представлять его. Так оно и началось; Я был его музыкальным адвокатом.
Eminem: И тогда я начал частенько посещать с друзьями Нью-Йорк.
Пол Розенберг: Да, так и началась наша дружба. Ни у кого из нас не было денег, так, он буквально мог спать на моем диване, и мы решили изменить ситуацию. И когда вы говорите, что мы обивали пороги в поисках работы, мы действительно это делали, потому что тогда невозможно было отправить что-то на электронном носителе. Мне приходилось буквально ходить по клубам с кучей записей в руках, передавать их ди-джеям, вставать перед Stretch Armstrong, Tony Touch и Clark Kent и говорить: «Привет, я Пол, я хочу, чтобы вы послушали Эминема». И по сей день, я общаюсь с этими парнями, я познакомился с ними, когда давал им послушать записи. Я не хочу казаться старикашкой, который сидит и ностальгирует по этому поводу, но то живое общение, эта простая человеческая связь, это очень трудно заменить. И я думаю, что в этом и есть ценность, сегодня нам этого точно не хватает.
Какие истории из прошлого вы вспоминаете сейчас?
Eminem: Я помню, что я записывал материал с The Outsidaz, просто писал текст. Они уже появлялись в видео с The Fugees «Cowboys» и тому подобное, поэтому они подняли на тот момент очень большую шумиху. И они предложили мне выступить с ними на разогреве концерта Wu-Tang [Clan]…
Пол Розенберг: Это было на Стейтен-Айленде во время Park Hill Day — они проводили это каждое лето. Outsidaz выступили, а затем, когда вышли Wu-Tang, началась большая потасовка, Method Man прыгнул в толпу. По-моему, кто-то выстрелил в воздух, и началось паническое бегство; Маршалл посмотрел на меня, я посмотрел на него, и один из нас закричал: «Бежим!» [Оба смеются]. Был еще один случай, когда я жил в Джерси-Сити [Нью-Джерси], и у меня было куча соседей по комнате, но у нас был огромный чердак в квартире, где у меня стоял диван и телевизор, в принципе, где в дальнейшем спал Маршалл.
Eminem: У тебя были тараканы размером с чертову мышь. Я спал в той комнате, где лежал матрас на полу, я проснулся утром и услышал таракана, прежде чем, блин, я увидел его! Я никогда в жизни не видел таракана, который был таким охрененно большим! Он был похож на человека. И когда я наступил на него, он, блин, заорал. [Смеется.] Это было типо: «Аааа! Ты убил меня! Стоооооой!»
Пол Розенберг: Я про мою квартиру в Квинсе — это были тараканы Нью-Йорка, они были намного упорнее. [Смеется.] Но я говорю о том, что было после этого. Условия чуть лучше были. У меня все еще было четверо соседей по комнате, но там не было тараканов, и это было в Джерси-Сити. [Slim Shady LP] уже вышел, и мы только что закончили снимать видео для «My Name Is» — мы все еще жили в стесненных обстоятельствах, все еще спали на диване. У нас был включен канал MTV, по нему показали видео. Это был первый раз, когда мы смотрели его по телевизору. Мы подумали: «Боже мой, уходим отсюда».
Eminem: Я не знаю, подумал ли я так же, но я точно помню, что задал себе вопрос: «Это действительно происходит?» Это было так нереально, все было как в тумане. Долгое время мы ходили вокруг да около, но что-нибудь не получалось, я всегда не мог поверить в это, повторял: «Я поверить в это не могу»… Это происходило так много раз к тому времени, что мы подумывали: «Что это слишком хорошо, чтобы оказаться правдой».
Был ли момент, когда вы поняли, что вы реально это сделали? Можно ли это вообще назвать чувством?
Eminem: Я имею в виду, блин … Когда мы пошли в офис Interscope и [Dr.] Dre вошел, это было просто безумно. Когда я читал дома у Dre, в студии его дома, в первый день мы записали три или четыре песни за пару часов. Вы знаете, это была одна из тех вещей, в которых я пытался не питать особых надежд, чтобы снова не подвести или не сглазить. Поэтому я не знаю. Я не знаю, каким был бы этот момент …
Пол Розенберг: Трудно точно определить. Я думаю, что это период событий, в которых вы видите эти основные моменты: подписание контракта, переезд в Лос-Анджелес, чтобы работать с Dre, Snoop в студии, передать записи, видео на MTV, обложка Rolling Stone, гастроли, TRL…
Eminem: Я помню, я только что подписал контракт, и мы постоянно ездили в Лос-Анджелес, а у моей мамы был этот трейлер [в Детройте]. Люди знали, что я в этом трейлере, потому что я играл в баскетбол в парке [рядом]. Но когда они просекли, постоянно начали ходить и стучать в дверь. Это было сразу после выхода видео. И я рассердился [Смеется.]: «Вот блин! Наверное, это уже началось».
Как развивалась ваша дружба?
Eminem: Я его еще больше ненавижу. [Розенберг смеется.] Мы прошли через много дерьма вместе, взлетов и падений — выпусков альбомов, моей передозировки …
Пол Розенберг: Бифов, жизни и смерти. Обычно он сердится, потому что я раскритиковываю его тексты после записи, и он вечно: «О, отлично, а раньше нельзя было сказать?»
Eminem: На «Marshall Mathers LP», в песне под названием «Who Knew», я говорю: «Так кто же провозит оружие в эту страну? / Я не мог провезти и игрушечное ружьё через таможню в Лондоне». Я имел в виду, кто привозил в страну незаконное оружие. Около пяти лет спустя, он такой цитирует строчку: «Так кто же провозит оружие в эту страну?» — и начал импровизировать: «Они делают их здесь!» [Смеется.] Да ладно? А тогда ты не мог сказать мне это? Ну, спасибо! Он анализирует и критикует мое дерьмо все время. Как и весь остальной мир.
Пол Розенберг: Мне нравится возиться с тобой по этому поводу. Я могу быть жестким критиком. Какая шуточка в мой адрес твоя любимая? «О, посмотрите на меня, Мистер Менеджер Большая Шишка»?
Eminem: Ну, теперь ты чертовски популярен. Эй, не забывай маленьких людей там у себя на верхушке.
Пол Розенберг: Ты всегда будешь маленьким для меня.
Я хочу поговорить об альбоме. Когда появилась идея «Revival»?
Пол Розенберг: Однажды, Маршаллу передали песню, у нее был действительно невероятный припев, с действительно сентиментальной мелодией, и мы всегда вспоминали про нее, потому что она засела у нас в головах. И несколько лет спустя, когда мы проходились по трекам для этого альбома, мы снова наткнулись на нее, и Маршалл сказал: «Знаешь, я собираюсь кое-что к ней написать». В дальнейшем, я узнал, что женщина, которая пела припев, которую мы не знали, скончалась в течение этого периода времени. Название ее группы было Alice and the Glass Lake. [Alicia Lemke умерла в 2015 году от острой миелоидной лейкемии в возрасте 28 лет.] Поэтому Маршалл сказал, что, возможно, нам нужно что-то сделать с этим, и, учитывая песни, которые у него уже были в то время, казалось, что это была тема, которая могла бы стать связующим звеном. Песня называлась «Our Revival» («Наше возрождение»).
Пол, насколько ты был вовлечен в процесс записи альбома?
Пол Розенберг: Обычно я не хожу в студию, пока не появится причина, чтобы я пошел туда. Но на протяжении всего процесса, когда Маршалл понимает, что ему будет удобно сыграть это для меня, он сделает это. Но он сделает то же самое для Рика Рубина, и то же самое для Dr. Dre и некоторых людей из Interscope. Мы все даем оценку и говорим, что нам нравится и не нравится.
Eminem: Пол всегда говорит мне, чего я не хочу слышать. Но я должен уважать это, потому что это непростая задача. Когда я захожу слишком далеко, что бы это ни было, он тот, кто скажет мне правду. Обычно, когда мы соглашаемся в чем-то, мы чувствуем, что кое-что уже готово выйти в свет.
Я хочу поговорить о лирике, но перед этим хочу начать с обсуждения политики. Где вы были в день выборов?
Eminem: Смотрел телек, чертовски недовольный. Я сидел в своем подвале, говорил по телефону с друзьями, типо: «Он же сейчас, блин, выиграет».
Пол Розенберг: Я видел результаты, которые появились в начале дня, надеялся. [Но] Я думал, что Трамп выиграет. Было слишком много безразличия у голосовавших, и это было плохо. Это заставило меня по-настоящему почувствовать, что у людей вряд ли получится.
Eminem: Я сказал это сразу после митингов, которые у него были, когда он впервые начал президентствовать. Потому что, просто наблюдая за его влиянием, у него были просто фанатики. Кое-что можно сказать о человеке, который действительно верил, что может что-то сделать для них, а он просто всех обманул. Я знаю, что у Хиллари [Клинтон] были свои недостатки, но знаете что? Все было бы лучше [чем Трамп]. Гребаный экскремент в роли президента был бы и то лучше. Когда я выпустил «The Storm», я чувствовал, что все, кто был с ним в этот момент, все равно не любят мою музыку. Меня назвали неполиткорректным, но кроме этого, мы полные противоположности. Он заставил этих людей почувствовать, что он действительно собирается что-то сделать для них. Это просто чертовски отвратительно, насколько противоречивы его слова, риторика, то дерьмо из Шарлоттсвилля, просто наблюдая за происходящим: «Не могу поверить, что он говорит об этом». Когда он говорил о Джоне Маккейне, я думал, что он совсем. Ты пристал к военным ветеранам, говоришь о герое войны, который был схвачен и подвергнут пыткам. Это просто не имело значения. И не имеет. И это для меня какое-то страшное дерьмо.
Когда вы выпустили альбом, как вы себя чувствовали? Следили ли вы в Твиттере за реакцией?
Eminem: Я вообще-то этого не делаю.
Никакого секретного аккаунта в Твиттере?
Eminem: Да, так точно. [Смеется.]
Пол Розенберг: Должна быть какая-то тревога, верно?
Eminem: У тебя возникают разные чувства. Я думаю, что есть вещи, которые мы получаем от каждого альбома, и я думаю, есть вещи, которые нужно извлечь из этого альбома и реакции на него. Было ли слишком много песен? Было ли слишком много совместок? Были определенные песни, такие как «Tragic Endings» и «Need Me», где я чувствовал, что лирически они могли бы позволить слушателю подышать секунду. Я трачу много времени на сочинение всякого дерьма, которое, как я думаю, никто не поймет. Я не знаю, все ли сидят на Genius и пытаются понять смысл.
Пол, ты возглавил Def Jam. Что это значит для Shady Records?
Пол Розенберг: Дело в том, что Shady Records — это лейбл Маршалла во многих отношениях. Материал, который мы подписываем и выпускаем, должен соответствовать его внутреннему миру. Он планировался стать эксклюзивным лейблом, поэтому мы всегда подписывали небольшое количество контрактов. Пока Маршалл хочет подписывать и развивать таланты, выпускать что-то, Shady будет существовать.
Маршалл, как ты находишь новых артистов? Онлайн просмотры?
Пол Розенберг: Сейчас у него уже появился iPad.
Eminem: Я всегда слежу за новинками.
Пол Розенберг: Иногда, он включает мне материал, о котором я не слышал. Я не слышал трек «Man’s Not Hot» [Big Shaq], пока он не рассказал мне о нем…
Eminem: Да это же круто. Я всегда слежу за тем, что делают другие. Я больше в этом прошарен, чем многие думают.
Со стримами шансов стать успешным рэпером гораздо меньше. Вы согласны?
Eminem: Смотря кто. Я думаю, что такие рэперы, как J. Cole and Kendrick [Lamar] и Joyner Lucas, не перестанут быть лучшими рэперами. Это всегда было моей целью. Некоторые люди, возможно, не хотят быть лучшими и просто умеют делать хорошие песни, а некоторые люди сочиняют странные песни. [Смеется.] Хип-хоп всегда развивается, и что для меня важнее всего – это оставаться в гармонии с тем, что происходит.
Пол Розенберг: Я думаю, что это не столько качество, сколько возможность публиковать свою музыку для мира, чтобы все видели и слышали сразу, устранить барьер. Таким образом, вы можете публиковать то, что, возможно, раньше у вас не было бы возможности сделать для людей, потому что этого, вероятно, было недостаточно.
Eminem: Рынок настолько перенасыщен сейчас, что он сократил срок службы записей; сегодня он появился, завтра исчез. Вы просыпаетесь, и люди думают: «Хорошо, что ты собираешься выпустить сегодня?» Вы что думаете, я свой альбом за ночь написал?
Какие у вас цели в этом году?
Пол Розенберг: Мне нужно выяснить, как сбалансировать мою работу в качестве менеджера, мою роль в Shady и огромную ответственность за Def Jam. Если я найду этот баланс, я думаю, все будет хорошо, потому что я уверен, что смогу справиться с этой работой. Мне просто нужно правильно распределить время, энергию и внимание, чтобы иметь возможность сделать все это и, одновременно, оставаться человеком и содержать семью.
Eminem: У меня пока нет ответа на этот вопрос. Я все еще в режиме записи песен.
