Дэвид Ма, журналист из Passion Of The Weis, поговорил с рэпером из Лонг-Бич не об одном, а сразу о двух его классических синглах 1993 года.
Представьте, что вы молодой крип из Лонг-Бич, и ваша песня «Getto Jam» стала рэп-песней номер один в стране. Представьте, что это ваш дебют, а ваш второй сингл, «Sweet Potato Pie», также пользуется бешеным успехом. Как же тогда вы оказались в тени, несмотря на огромную и быструю славу? В начале 90-х в LBC был худой рэпер по имени Snoop Dogg (Снуп Догг), который впоследствии стал одним из самых известных артистов в истории, культурной фигурой стиля, плюс отметился в рекламе Corona и многочисленными живыми выступлениями, в том числе и на различных шоу.
Это вызывает недоумение, ведь у Domino (Домино), настоящее имя которого Шон Айви, дебютные синглы были более значительными, чем у Снупа: «Getto Jam» превзошёл «Who Am I (What’s My Name)?» почти по всем параметрам, попав в национальные и мировые чарты и продержавшись на своих позициях дольше. Переселенец из Миссури, Домино впервые заявил о себе на альбоме 1993 года «Bangin’ On Wax», агрессивном релизе, который заставил домохозяек из пригородов прятать свой жемчуг от посторонних глаз.
Будучи откровенно уличным проектом, «Bangin’ On Wax» был приписан не кому иному, как Bloods & Crips. На самом деле релиз был задуман как мирный договор, рекламируемый как попытка успокоить напряжённость с помощью музыки. Аудио-миротворческий огонь хорошо себя зарекомендовал, попав в чарты Billboard, и подтолкнул Домино к сотрудничеству с одним из главных продюсеров проекта, Battlecat.
Я уже очень уважал Кота, потому что мне нравилось, как он использовал много фанка в своих битах. Он многое сделал для саунда Западного Побережья, но люди не слишком много говорят об этом. Мы хотели быть на каком-нибудь «Бэтмене и Робине».
— Domino
Несмотря на то, что Домино был выходцем с улиц, он стремился избавиться от образа гангстера, утверждая, что ему надоело зацикливаться на клише аберрантного насилия. «Я жил в этом дерьме, поэтому я чувствовал, что могу делать музыку, которая была бы весёлой и не фокусировалась на всех этих вещах», — вспоминает он. Благодаря Battlecat его дебютный альбом взорвал. Синглы заполонили эфир, и ключевым моментом для них обоих был скрытый подтекст под броской внешностью. Песня «Getto Jam» (в дословном переводе «Гетто-джем») была наполнена шальными наблюдениями, но обёрнута в солнечные мелодии, подчёркнутые игривой, певучей подачей. Песня «Sweet Potato Pie» (в дословном переводе «Сладкий картофельный пирог») была исключительно о сексе, но для взрослых, не обращающих на неё внимания, наверняка звучала как «картофельный пирог». «Это прямо песня о том, как получить немного задницы», — смеётся Домино. «Это была поп-музыка, но уличные чуваки тоже не остались в стороне».
В начале 2020 года «космос выровнялся», когда появился случайный сингл Домино с участием Снупа, который положил начало их многолетней дружбе и соперничеству в родном городе. Эти двое, десятилетиями не переживавшие столько драмы в LBC, соединились как старейшины в летнем треке «Baby So West Coast», задорном треке о солнце и девушках, который звучит как разговор старых друзей. Домино говорит: «Для меня было большой честью, что мой брат Снуп присоединился ко мне в песне. Мы оба через многое прошли, и у нас есть братья, которых уже нет рядом, так что я очень благодарен за это». Здесь мы вспоминаем невинный расцвет, которым были «Getto Jam» и «Sweet Potato Pie».
Ты родом из Миссури. Расскажи нам, как ты оказался на Западном Побережье.
Моя мама переехала в Лонг-Бич, когда мне было 7 или 8 лет. Там я и получил свою идентичность. После того как мы переехали туда и стали подниматься по карьерной лестнице, в то время все говорили о рэпе Восточного Побережья. Мы, конечно, знали об NWA, и я хотел быть частью этой группы. Я был молод и просто хотел быть частью того, что «трещало по швам». Но я хотел делать это так, как не делали другие. На наших улицах было полно хип-хоп-чуваков, и все мы занимались баттл-рэпом. Но разница в том, что я хотел делать всё это и хотел выделиться своим стилем, который явно отличался или был новым. Вот почему я остановился на пении, мелодичном дерьме. Во многих случаях, когда ты делаешь что-то другое, публике требуется больше времени, чтобы это понять.
Как ты связался с Battlecat? Вы вместе добились огромного успеха. Расскажи нам, как это произошло.
Изначально я участвовал в «Bangin’ On Wax». Это был проект, который Bloods & Crips собирались сделать, чтобы дать передышку; это было похоже на мирный договор через музыку. Они выбрали крипа из Лонг-Бич, и им стал я. Самое удивительное, что мой крёстный отец владел студией, на которой мы должны были выступать. Мой крёстный отец — Леон Хейвуд, он сделал оригинальный трек, который Dre сэмплировал для «Nuthin’ But A ‘G’ Thang», и мы вошли в студию, и мой крёстный сказал Battlecat’у: «Это мой крестник Домино». А я, конечно, уже уважал Кота, потому что его биты приносили фанк с Западного Побережья. Короче говоря, эта пластинка стала золотой. Так что мы с Котом решили продолжать работать. И каким бы горячим он ни был, он всё ещё не был слишком известен. Так что у нас была хорошая возможность, и мы просто взялись за дело.
Что конкретно ты помнишь о создании «Getto Jam»?
Я поехал к Коту домой, мы провели там две недели, и он позволил мне стать сопродюсером пластинки. И это было началом совершенно другого звучания, совершенно новой эры, которая стала моей дебютной пластинкой. Я хотел поднять свой звук на ступень выше и сделать что-то джазовое, мелодичное. У нас была мелодичная песня на «Bangin’ On Wax», но я больше не хотел целыми днями рассуждать на пластинках на тему «крип против блада». Поэтому мы просто хотели повеселиться с пением и рэпом. Мы взяли сэмпл, который я часто использовал в школе, — сэмпл «This Masquerade» Джорджа Бенсона и просто перевернули его. Для нас это было несложно.
Песня «Getto Jam» сразу же стала номером один. Но какова была первоначальная реакция на песню?
Дело в том, что стиль был настолько новым и не проверенным, что никто не хотел его использовать. Мы сидели там и, как говорится, спотыкались. Всё дело в том, что лейблы твердили, что это не проверенный звук и что всё должно звучать по-гангстерски и жёстко. Звучание Айс Кьюба (Ice Cube) и Dre было тем, чего все хотели. Поэтому мы решили сделать альбом самостоятельно, брали песню на встречи и играли её целыми днями. Внезапно люди стали приходить каждую субботу, чтобы просто послушать её.
Как вам удалось протащить её на радио, если ни один из лейблов не хотел её брать?
У Стиви Уандера была радиостанция, которой он владел в Южной Калифорнии [KJLH], и одним из диджеев был мой друг, который однажды сказал: «Эй, Стиви хочет, чтобы мы поставили в эфир хип-хоп запись». Очевидно, это было связано с тем, что раньше они никогда не ставили рэп на шоу. Поэтому они запустили в шоу сегмент «Make It Or Break It», чтобы посмотреть, какова будет реакция публики. Однажды они поставили трек, и он победил. Потом трек победил ещё два раза! И так далее. После этого они захотели добавить песню в ротацию, и тогда всё взорвалось. Тогда все лейблы, которые отказались от песни, начали звонить мне. В итоге мы продали права на распространение Расселу Симмонсу, и это стало началом того, что мир узнал о Domino.
Песня «Sweet Potato Pie» также была огромным успехом и в итоге заняла 3-е место в чартах. Какое продолжение! Что ты помнишь об этой песне?
Это была последняя песня, которую мы написали для альбома. Она была последней, потому что у нас было 9 песен, а я сказал им, что хочу как минимум 10. У всех были эти грёбаные пластинки с 20 треками, но ни один из них не был исключительным. Так что я хотел выпустить 10 отвязных песен. Мы подумали, чего не хватает альбому, и решили, что ему не хватает сексуального трека. Кот сэмплировал SOS Band, и это был один из его треков, который у него завалялся, так что мы решили свести эти треки вместе.
Если вы прослушаете весь альбом, то увидите, что Кот был фанковым парнем, а я — музыкальным. И если вы послушаете музыку Battlecat, то увидите, что с тех пор не было такой песни, как «Sweet Potato Pie». Тогда у нас была химия, мы делали вещи обеими руками и хотели стать умнее. Все говорили о том, чтобы «получить кусок задницы», поэтому мы хотели сделать это с помощью метафоры, которую все могли бы понять. Я подумал о своей бабушке из Сент-Луиса, которая делала бомбовый картофельный пирог, и я ел его каждый год, когда приезжал домой. Так что это «прозвенело», и, короче говоря, я так и стал называть это дело [смеётся].
Когда ты вспоминаешь эти песни, которые были твоими самыми большими хитами, как они воспринимаются тобой сейчас?
Здесь, на Западе, речь идёт о том, кто сексуальный, а кто нет. Это всё Голливуд. Поэтому, когда я слышу, как люди играют песню сейчас, просто ради любви к ней, это возвращает меня в то время, когда я хотел привнести новый стиль на главную сцену. Как я уже говорил, поначалу никто не хотел брать эту песню. Они говорили, что стиль не проверен, и мы доказали это сами. И мы выпустили её на улицы, не заботясь о том, что сделает радио.
Мы хотели действительно попытаться навязать слушателям мелодичный рэп-звук, но мы также знали, что нравится улицам. Мы участвовали в шоукейсах ASCAP и каждый раз получали первый приз. Так что мы знали, что у нас что-то есть, просто мы не могли заставить A&R компанию поддержать нас и понять, как мы смотрим на вещи. Так что мы смогли выпустить песню и распространить её, и, по сути, сделали всё сами, ещё до того, как появились мейджоры. И когда я слышу её сейчас, я просто улыбаюсь, потому что сегодня каждая пластинка, которую я слышу в хип-хопе, имеет какую-то певучесть. На радио нет ни одной крупной пластинки, входящей в первую десятку чартов, которая бы не пела и не читала рэп.
А вот как Domino выступил с композициями «Getto Jam» и «Sweet Potatoe Pie» на шоу в «Аполло», 21 мая 1994 года. Записи живого исполнения этих песен определённо заслуживают внимания, т.к. они были буквально идеальны! Здесь Домино звучит точно так же, как и на треках в студийной записи. Даже микрофон был идеальным! Прям очень круто! Шикарный вайб!