Когда ты меня раскусишь, жженый мой сахарок
Выставишь с детьми нерожденными за порог
Я умою дымом глаза, слепые, как волдыри
Везите меня вприпрыжку, трамваи-поводыри
Чтобы в какой-то кухне, да в пьяне, да в кутерьме
Но наплакать на ухо шлюхе, жеманной, как кутюрье
Но на том, как тебя люблю и как жить без тебя очкую
Хмельную взглотну слюну и ебало в стол забычкую
Мне приснятся мои похороны
Ты в черном-черном-черном…
Черный-черный голос, черный-черный бит (Ари, ари, ари)
Черный компас, черный гид (Ари, ари, ари)
Черным-черно, черным-черно, черным-черно
Черным-черно, черным-черно, черным-черно (Черным-черно)
В час, когда меня не станет в мыслях ласковых твоих, я
Вздрогну в разбитом теле, ополаскивая рыхлое нутро
Какой-то дрянью, фаршированный собой
По мостовой вожу ногами до смешного вразнобой
Из неба сыпется перхоть, перхоть крошками с плеч
Я очернял свою юность самой пошлой из мечт
Да в черных тачках, похожих на больших черепах
Перекрикивать мысли в чужих черепах
Черный-черный голос
Черный-черный голос…
Черный-черный голос, черный-черный бит (Ари, ари, ари)
Черный компас, черный гид (Ари, ари, ари)
Черным-черно, черным-черно, черным-черно
Черным-черно, черным-черно, черным-черно (Черным-черно)
Между мной и разинутой
В зеве беззубом пастью сортира
Тянется, тянется горькой резиною
Пьяной слюны нитка строптивая
И кончается, истончается
Она кончится — сгину и я
На руку оплывает стена парафиновая
Эта нить — пуповина моя, в ней длины — половина меня
Опираясь о глянцевую
Белую грудь санфаянсовую
Пуповиной кулак опоясываю
И под русскую плясовую я выплясываю
На кухню — там музыка
И накурено густо, и вкусно
Там лежит моя черная книжка
Я пишу туда черные сказки
Там живут мои черные люди
И живут свои черные жизни, черный…
Черный-черный голос, черный-черный бит (Ари, ари, ари)
Черный компас, черный гид (Ари, ари, ари)
Черным-черно, черным-черно, черным-черно
Черным-черно, черным-черно, черным-черно (Черным-черно)