Русский след в Нью-Йоркском рэпе 90-х

Когда по-настоящему интересуешься какой-то темой, сама вселенная посылает тебе знаки, подсказки и интересных людей. На одной из московских студий, за чашкой чёрного чая, я познакомился с человеком, который приложил руку к созданию музыки, ставшей саундтреком к юности целого поколения. Когда в разговоре начали всплывать имена настоящих легенд мирового хип-хопа, я сначала с недоверием улыбался, но увидев фото, чеки, документы, видео, я понял, что просто обязан подарить эту историю всем фанатам хип-хопа! Последние теплые дни 2018-го, уютный офис компании W — Music International Group, передо мной сидит взрослый мужчина с юношеским азартом в глазах, я включаю свой диктофон: Представься пожалуйста и расскажи, как ты связал свою жизнь с музыкой. Меня зовут Роберт «Robson» Рубени. Родился в Баку в семье военных (мама и папа – оба были на фронте). С 6-ти лет начал заниматься в музыкальной школе, потом музыкальное училище, потом Бакинская консерватория по классу кларнета. После 4-го года учёбы работал в Государственном симфоническом оркестре Азербайджана (в 19 лет входил в состав самой молодой кларнетовой группы в СССР). Несмотря на классическое образование, я любил современную музыку, и так как у всех духовых общий корень, в мои руки попал саксофон. Я выбрал сопрано, но, увлекшись музыкой James Brown, обратил внимание, что у него играл сумасшедший альтист. Так я освоил альт-саксофон. Поиграв немного в Баку, в 1982 году я переехал в Москву, где меня позвали в ансамбль «Лейся Песня». Ого! В те времена это был серьезный коллектив! Тогда очень «гремела» Кемеровская филармония, где было три крутых коллектива – «Земляне», «Диалог» и «Лейся Песня». Там начинали Михаил Шуфутинский, Ким Брейтбург, Николай Расторгуев и многие другие. Поиграв там года полтора, меня пригласили в коллектив Ларисы Долиной, а позже я вошел в состав группы «Радио», где играли очень уважаемые музыканты: Сергей Дюжиков, Олег Беркович, Виктор Шаповалов. Именно работая в этих коллективах, я стал замечать, что, помимо обязанностей музыканта, меня часто просили выполнять функцию менеджера (поездки, переговоры, организация каких-то моментов). Так в какой-то период я стал музыкальным руководителем театра центра моды ДеЛюкс. Что это из себя представляло? Это был центр, в котором были модели и музыканты. Сначала шел показ, а после на сцену поднималась хард-рок группа и давала небольшой концерт. В конце 80-х это было необычно и довольно смело. Был период перестройки, и многие «шлюзы» оказались открыты, люди хотели всего нового, и деятельные личности, не боящиеся проявить себя, получили массу возможностей. Примерно в это время я организовал свой первый коллектив – «Акция», и уже в 90-м году мы стали лауреатами фестиваля «Монстры Рока СССР». Мы попали на одноименный сборник с такими известными коллективами, как «Круиз», «Черный Кофе», «Мастер» и другие. Нас отметил Борис Зосимов (позже он станет во главе русского MTV) и пригласил играть на большой стадионный фестиваль в Беларусь. А потом, железный занавес окончательно рухнул, и ты оказался в США? Это произошло не в одну секунду. Дело в том, что в нашу страну стало приезжать все больше западных музыкантов с гастрольными турами. На одном из концертов Сюзи Куатро я познакомился с крутым американским барабанщиком Джонатаном Мувером (он уже тогда несколько лет сотрудничал с Джо Сатриани). Разговорившись, я предложил ему поучаствовать в совместном проекте, поскольку западный мир стал открыт для всего русского. В итоге группа «Акция» переросла в проект – «Action». Благодаря Боре Зосимову мы презентовали нашу интернациональную группу в гостиничном комплексе Орлёнок, где собралось много представителей прессы. В качестве вокалиста Джонатан Мувер подтянул Хэнка Диккена из группы «Невада Бич», и после того, как мы сделали запись, американские ребята сказали, что это нужно сводить в Америке. Так я полетел в Бостон. Звучит прямо как в сказке. Более того, когда я вернулся в Москву, мне позвонил Джонатан и сказал, что нашим проектом заинтересовались в «Атлантик Рекордс»! Фантастика! Не всё так просто. На дворе был 1991 год, в СССР была сложная ситуация, и наши музыканты – Гена Мартов (гитарист) и Саша Грицинин (басист) – не смогли получить визы. А американскому лейблу нужен был шоу-кейс. То есть, запись им понравилась, но они хотели быть уверены в том, что смогут заниматься продажей наших альбомов со всей сопутствующей поддержкой. К сожалению, у нас не получилось продвинуть первый Советско-Американский проект на западный рынок, но за время пребывания в США мы очень сдружились с Джонатаном Мувером, и он уговорил меня остаться. В качестве кого? В качестве музыкального продюсера. Ему нравились мои идеи. Я к тому времени перестал играть (у меня украли саксофон – это был мой любимый инструмент, и я понял, что второй такой же не найду). Мой азарт был в том, чтобы собрать разных музыкантов для создания интересных, актуальных проектов. Я сказал Джонатану, что мне нужна маленькая студия, где я мог бы делать продакшн, и он привел меня в помещение, откуда только что съехала всемирно известная студия Skyline (она просуществовала около 20-ти лет, и на ней записывались Eric Clapton, Madonna, Chic, David Bowie, Mariah Carey, LL Cool J и многие другие). Это целый этаж в здании на 5-й Авеню (Манхеттен). Размеры и место впечатляли, но внутри всё было в удручающем состоянии. Почему? Прошлые владельцы студии рассорились, и когда съезжали, не просто забирали аппаратуру, а буквально выламывали ее из стен. Более-менее сохранилась только Live Room (комната для записи живых инструментов). В итоге, почти два года три разных компании делали ремонт, и в 1996 году мы открылись. Стоп, стоп, стоп – откуда деньги на все это?  У меня был компаньон, который взял на себя часть финансовых затрат, мне помог Боря Зосимов, и мне очень повезло познакомиться с Hamilton Brosius (много лет он возглавлял компанию Audio Techniques), которому тогда уже было более 70 лет, и он стал моим консультантом касательно технической стороны нашего предприятия. В этом бизнесе его знали все, и именно его протекция помогла мне получить аппаратуру для студии в лизинг. Он так меня и называл – «Russian Boy», и я очень благодарен ему не только за ценные советы, но и за практическую помощь. А какой был стартовый капитал, когда ты начал этим заниматься? $6000. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было очень рискованным решением, но в итоге все получилось, и в 1996 году студия «Alien Flyers» открылась, в последствии став бизнесом, с гораздо большим количеством нулей на чеках! Откуда такое название?      Ну, мы же были чужаками в Америке, и добраться к ним можно было только самолетом. Вот и получилось, что мы как бы «летающие чужие». Прикольно, и кто стал первым клиентом? Джонатан со своей группой «Einstein». А потом пришли «Sunz of Man».

То есть, почти с самого открытия, к тебе сразу повалили рэперы? Абсолютно верно! В те годы рэп-музыка была в топе, и рэп-исполнители были моими лучшими клиентами. Они практически не вылазили из студии, мы даже пульт заклеивали липкой лентой, чтобы, когда они уходят, никто ничего не трогал, чтобы по возвращении, мы могли доделать тот звук, который им нужен. Они никогда не спорили из-за цены, и всегда платили по полной. За первые записи RZA платил от имени своей конторы Wu-Tang Records, а потом платили Loud. Слава о нашей студии пошла быстро (тем более, все помнили место, где раньше была Skyline), и к нам пришел Richard Keller – известный звукоинженер и продюсер – который и привел DMX. Уау! Ты помнишь какой трек они записывали? https://www.youtube.com/watch?v=ThlhSnRk21E Ого, так это было самое начало истории их банды! Так и есть! Позже ко мне пришли писаться все артисты из их тусы: Eve, L.O.X, Drag-On, DMX… Был период, когда все дни на студии были расписаны на пару месяцев вперед между тусовками Ruff Ryders и Wu-Tang Clan. Ко мне приходили GZA, Raekwon, RZA, Ghostface, Method Man. Когда столько времени проводишь с людьми в одном помещении, за совместной работой, завязываются дружеские отношения. Мы пили вместе (естественно, не во время работы), играли в шахматы, общались. В студии был бар? Это было моим новшеством (смеется). Причем чтобы мы не делали, оплачивалось все как студийное время. Ого! Приличные суммы выходили? Десятки тысяч долларов. Но артистам было плевать на цифры, указанные в чеке, ведь за все платил лейбл. https://www.youtube.com/watch?v=yTJ6iEAx1L0 Мечта! Альбомы становились платиновыми, так что лейблы не жадничали. Для рэперов ведь главное атмосфера, в которой они работают. На студию могли доставить все, что хотели клиенты. Главное, чтобы запись была сделана и все были довольны. Пацанам из Wu у нас так нравилось, что Raekwon даже упомянул Alien Flyers в песне Execute Them, которая вошла в альбом – «RZA Presents Wu-Tang Killa Bees: The Swarm vol. 1» C RZA мы так сдружились, что я даже помог ему открыть собственную студию, на 7-м этаже в том же здании. Им сначала отказал Land Lord (владелец), так как в то время не каждый белый на Манхеттене хотел иметь дело с толпой чёрных, про которых в СМИ было много всяких сплетен криминального характера, что, конечно, вызывало интерес у фанатов, но совсем не радовало белого американца, которому они предлагали вести с ними бизнес. У меня была репутация хорошего парня, и я договорился с владельцем, чтобы он все-таки сдал им помещение. Это было чисто по-русски, ведь ни один американец не помог бы своему лучшему клиенту уйти. Я тоже не совсем понял, зачем ты помог ему сделать свою студию, если вы дружили, и они писались у тебя.  Дело в том, что к тому времени была создана WU-FAM, и у RZA было слишком много артистов, чтобы успевать работать со всеми на одной студии. Часть артистов стала писаться у него, а часть все равно у меня. В частности, свои сольники у меня писали Remedy (единственный заметный белый из тусовки WU) и Hell Razah (из Sunz of Man). А ты не рисковал своей репутацией, если бы они все-таки начали устраивать заварушки на 7-м этаже?   К тому времени я уже хорошо изучил этих ребят. Они могли разгромить номер в отеле на гастролях, или устроить что-то в клубе, взорвать машину в своем клипе, но У СЕБЯ дома, и У СЕБЯ на студии (а студия для рэпера – это второй дом) они никому ничего лишнего не позволяли. Логично. Конечно, бывали небольшие экстремальные случаи, но крайне редко. Например? Когда ко мне в первый раз всей толпой пришли писаться Ruff Ryders, мне нужно было отъехать по делам. И тут мне звонит помощник и просит СРОЧНО приехать на студию. Я приехал, а там, в холле, DMX с Dee (дядя продюсера Swizz Beatz) устроили собачий бой с участием своих питбулей. Ты представляешь, что такое собачьи бои? Кровь, слюни и много шума. Вот именно! Я отвел в сторону их главного и вежливо, но строго, объяснил – ЗДЕСЬ ТАК ДЕЛАТЬ НЕЛЬЗЯ! И они все поняли. Был так же случай с Hell Razah. После его записи я пришел утром в студию, а там человек 30-ть спят где попало – на диванах, креслах… А один здоровый черный молодец вообще спит в коридоре, а перед ним на полу лежит жаренная курица, из которой торчит вилка. Пришлось объяснять, что это не просто бизнес – это мой дом, и нужно проявлять должное уважение. У меня на reception дочка работала, (RZA ей потом всегда шоколадки приносил), и я не мог позволить превратить студию в бедлам. https://www.youtube.com/watch?v=hZgVSbWEHK0 Кстати, после рэперов к нам подтянулись артисты с Мейджор-лейблов, работающие в жанре R&B – Roberta Flack, Monica, Mya, Brandy. Потом подтянулись такие ребята, как Slick Rick, Big PUN, Redman, Ice Cube и Busta Rhymes. Были периоды, когда на Alien Flyers все было расписано на несколько месяцев вперед. Полный lock out! В каком году произошел такой подъем?  В 1998, когда почти каждый релиз у топ-рэперов становился платиновым. Про нашу студию начали писать в Billboard, Mix Magazine, Audio Media. Репутация у студи была такой хорошей, так что я мог прийти к вице-президенту Sony, Пэришу Дэвису, и попросить $60 000 вперед за студийное время для его артистов, и он выписывал чек (мы тогда как раз писали его подопечную Brandy). Мои американские коллеги были поражены – только русский мог зайти в Sony, сказать – Дайте бабки вперед! – и выйти с деньгами! Я слушаю тебя и у меня возникает вопрос — как, за столь короткий период времени ты научился всем премудростям работы профессиональной студии, высшего уровня? Я много работал на студиях в СССР и думал, что все знаю. Но когда я увидел, как работают в США, я понял, что там совершенно другой подход. Ведь студия – это, прежде всего, сервис. Аппаратуру может купить любой человек, у которого есть деньги. Но вот схему, по которой работает этот бизнес, не купишь! Ведь там очень много разных нюансов, тонкостей, законов, порядков и подводных камней. Чтобы знать и понимать студийный бизнес, нужно быть не звукоинженером, а генеральным менеджером или владельцем. Можешь объяснить на конкретном примере? Ок. В США есть студии разного уровня. На более локальных и дешевых может быть что угодно. Но на топовых студиях, на которых работают самые известные продюсеры и звезды, есть четкое разделение обязанностей. Вот, например, случай из жизни. Во время записи первого сольного альбома GZA, ко мне заходит Сулейман Ансари, более известный как продюсер Arabian Knight, и говорит: «Роберт, если твой звукач и дальше мне будет мешать работать, я уйду». Я вызываю звукача и спрашиваю, в чем дело? Он отвечает, что просто советовал, как лучше писать вокал, хотя продюсер его об этом не спрашивал. Но при таких раскладах – зачем нужен продюсер? Понимаешь?

У нас не так. Потому, что у нас продюсер – это тот, кто нашел финансирование для проекта, а у них – тот, кто создает продукт. У нас человек, который называет себя продюсером, дает трек на сведение звукоинженеру и выходит из комнаты, чтобы попить чай, а потом заходит и спрашивает — ну что? Свёл? А у них он сидит и говорит звукоинженеру, как и что делать, чтобы получился тот фирменный звук, из-за которого его и пригласил артист продюсировать свою песню. Разница в том, что у нас продюсер – это должность, а у них – профессия. Почувствуй разницу! Для продюсера важны многие составляющие, из которых можно выделить три основных – опыт, знание рынка и вкус. Если ты читал распечатки фирменных компакт дисков, то обратил внимание на то, что у них есть sound producer и executive producer. И если первый отвечает за конкретный звук песни, то второй отвечает за финальный результат, и может назначать для сведения разных песен разных sound producers. В США почти никогда не спрашивают, кто аранжировщик или кто звукоинженер. Всегда спрашивают – кто продюсер. Почему так? Потому, что в одной песне может быть несколько аранжировщиков: один сделал бит, другой наиграл что-то и т.д., но только продюсер решает, что и как оставить в песне, с каким звуком и в каком стиле. Я работал на многих студиях в Украине и России и заметил, что у нас никто не любит, когда в его аранжировку вмешивается кто-то посторонний. Все воспринимают это, как желание унизить твою работу, чтобы отобрать клиента. Но ведь аранжировщик – это наемный рабочий. Если у меня есть песня, я могу отдать ее разным аранжировщикам, и, в итоге, оставить в ней только то, что сам решаю нужным. Для меня, как для продюсера, важен результат, а не амбиции аранжировщиков. Понимаю. Более того, есть примеры еще доступнее. Например, когда после записи ты доверяешь выбрать вокал звукоинженеру, он выбирает самые чисто спетые партии. Не ПРАВИЛЬНО спетые, а ЧИСТО спетые, то есть попадание в ноту (которое можно потом исправить при помощи технических средств) ставится звукоинженером выше, чем правильная эмоция, интонация, и все те вещи, из-за которых при прослушивании песни у фанатов идут мурашки по коже. Понимаешь? И потом получается эмоционально безликое произведение. Такие песни для роботов, а не для живых людей, ведь правильную эмоцию авто-тюном не сделаешь. Для звукоинженера это мелочи, он выбирает тот дубль, над которым ему меньше работать. А для продюсера именно такие нюансы – самое важное! Разве на топовых западных студиях нет людей, которые хотят сделать все побыстрее? Как правило — нет. Почему? На топовых студиях пишутся не за свои деньги (потому что это очень дорого), а за деньги лейбла. И когда выпадает такой шанс, люди стараются сделать максимально круто, чтобы дали денег ещё, потому что без финансирования со стороны рекорд-компании, артисты не могут вытянуть большой проект. Именно поэтому все хотят подписать контракт с крупным лейблом. Это как у Эминема в песне Lose yourself: «You only get one shot, do not miss your chance to blow!» То есть можно сказать, что все артисты, которые писались на Alien Flyers это те, кто не упустил свой шанс. Да, это артисты, которые смогли попасть в топ.

Кто был самым душевным? Список артистов, работавших на нашей студии длинный, но особо теплые отношения завязались в WU-Tang, особенно с RZA. Он настолько мне доверял, что даже доверил снимать фильм к альбому Bobby Digital. Ты и к видео производству имел отношение?   Ты удивлен? Первую часть его фильма сняли какие-то ребята из Филадельфии, и ему не очень нравилось. Мы разговорились, и я показал ему шоурил наших российских клипмейкеров, и он был впечатлен клипом Скрипка Лиса. Это который на песню Игоря Саруханова? Да. Стоп. То есть, ты хочешь сказать, что RZA из WU—Tang Clan, заценил клип Саруханова? Да, ему очень понравилось. Я кстати, помогал Тиграну Кеосаяну его снимать в Нью-Йорке. Как тесен наш мир… Я постоянно поддерживал связь с соотечественниками, так как мы организовывали в Нью-Йорке всемирный фестиваль Big Apple, где было много гостей из России. Хорошо общаясь с людьми по обе стороны Атлантики, я познакомил RZA с Герой Гавриловым, у которого был бизнес с Борей Зосимовым, связанный со съемками видео. И наши ребята стали снимать клипы для GhostFace, Sunz of Man и RZA. Скажи, если все было так прекрасно, почему ты вернулся? 11 сентября 2001 года. Падение башен близнецов… Тогда весь мир был в шоке. А представь, что было на Манхеттене. Сразу несколько топовых студий закрылось, даже такой монстр, как Hit Factory. Какая звезда приедет к тебе писаться, когда рядом целые небоскребы взрывают террористы? Поэтому мы проработали еще полгода и вынуждены были закрыться. Но я не долго сидел без дела. У меня была наработанная база клиентов, и меня сразу пригласили на работу в студию Soundtrack. Там я стал менеджером аудио департамента. Проработал полгода, и меня пригласили в Москву для создания настоящей, топовой студии по американскому образцу. Так я и вернулся. Что за студия в Москве? Она так и не была открыта. Дело в том, что инвестором выступала строительная компания, у которой начались проблемы. Я был в Москве уже несколько месяцев, и мне предложили заняться студией под эгидой Юниверсал, но там тоже все затянулось, и я начал собираться обратно в США. За два дня до вылета мне позвонил один старый знакомый и пригласил в «Золотое Кольцо» (это было крутое московское казино), познакомил меня с хозяином, который предложил мне заняться шоу программой (привоз мировых звезд, организация концертов). Я согласился, ведь мои американские связи очень помогли, когда раз в две недели нужно было привозить топовых артистов в Москву. Параллельно с этой работой я занялся проектом — «Play Girls», в котором пели две прекрасные вокалистки — Айя Шилова и Полина Гагарина. Ого! Полина теперь большая звезда. Сейчас да, а в первой половине 2000-х она пела в моём проекте, и покинула его как раз перед отбором на Евровидение. Кстати, на съемках этого отбора я встретил Лолиту Милявскую, с которой мы были знакомы еще в Нью-Йорке, где она выступала на фестивале Big Apple, в составе «Кабаре-дуэт Академия», и решили поработать вместе в студии. Это решение вылилось в песню – «Пошлю его на…» Ты приложил руку к созданию песни, которую знает вся страна? Чему ты удивляешься? Мы на Alien Flyers приложили руку к записи альбомов, которые знает весь мир. Ну да.. Так вот, я был на студии в Отрадном, и там, у молодой, никому не известной девушки-автора, нашел эту песню. Она была в стиле bossa nova, и когда я показал её Лоле, она ответила, что такое не поет. Но после того, как мы переделали аранжировку и записали вокал с правильной подачей, это стало большим хитом. Человек, который может делать хиты для нашего рынка, просто обязан был остаться и продолжить! Знаешь, я решил остаться не только поэтому. За 16 лет жизни в США я отвык от нашего душевного общения и менталитета, а когда вернулся в атмосферу, где хороший друг может приехать в гости в любую минуту, где слышны шутки на знакомые темы, где звучит русская речь с цитатами из старых фильмов, где все родное и знакомое с детства, я понял – как же я по этому скучал. Это, наверное, сложно понять людям, которые не были оторваны от Родины на длительное время. Но те, кто жили за рубежом, меня поймут. И что теперь?  Теперь я создал на нашем рынке уникальное предложение – возможность сводить свои записи на лучших американских студиях со звукоинженерами топ уровня, не покидая пределов страны. Это как? Артист приносит проект песни, мы выходим в «on line» с Ричардом Келлером на студии в Нью-Йорке, и он прямо при вас сводит ваш трек. Вы можете присутствовать и смотреть как человек, который работал с DMX, Puff Daddy и Jay-Z, делает вашу песню в звучании, которое покорило мир. Это, наверное, не дешево? Это в разы дешевле, чем полететь в Нью-Йорк, прийти на ту же студию, и свести трек с теми же людьми.

Предложение и правда не имеет аналогов на нашем рынке! Все это стало возможным благодаря новым технологиям и личным связям. Более того, группа наших компаний – WMI – имеет офисы в Киеве, Москве и Нью-Йорке. Мы являемся официальными дистрибьюторами всемирно известного бренда студийных мониторов Augspurger. Такие мониторы стоят во всех топовых студиях США – Jungle City, Quad Studios, Hit Factory, Sony, MSR Recording, Blast Off recording и др). В нашем распоряжении есть доступ к самым новым наброскам и песням от западных авторов, то есть, через нас любой исполнитель может заметно улучшить свой репертуар. Так же мы занимаемся букингом и менеджментом артистов. Если проект интересен, мы можем предоставить широкий спектр услуг. А какому рынку вы отдаёте предпочтение? Западному или отечественному? На дворе 21 век, и чем интересней творческая идея, чем больше в ней потенциала для покорения большой аудитории, тем меньше людей волнует, откуда идет первоначальный импульс. Ники Минаж читает в треке корейской поп группы, российские Little Big качают фестивали в Европе, битмейкер из Белоруссии сделал хит для Fetty Wap! Границы стираются, и нужно мыслить глобально. Не поспоришь! Не нужно спорить, нужно делать.

Интервью подготовил Антон МС Т Вилинский, специально для HIPHOP4REAL.COM