Эта статья, первоначально появилась в выпуске журнала VIBE в марте 1994 года. Но мы подумали, что и спустя время, вам будет интересно почитать этот материал. И сделали перевод этой статьи.
Четыре года назад, он был “the nigga ya love to hate” (нигга, которого вы рады ненавидеть). Сейчас у Ice Cube есть жена, семья, и он успел принять исламскую веру. Тот самый “чувак с района” (Boy N the Hood) в конце концов переехал из Южного Централа. Говорит, что он стал старше, мудрее, но всё ещё в игре. Мы выясняем, не сдал ли самый бешеный заводила хип-хопа, своих позиций!
В Энсино (Калифорния) – очередной прекрасный день. Особенно он прекрасен в только что открывшихся офисах новой компании Ice Cube – Lench Mob Records. Жена Cube, Kim – очень красивая женщина на большом сроке беременности – то и дело проскальзывает мимо, то чтобы сообщить о важном звонке, который следует принять, то для того, чтобы мягко упрекнуть его за растущий бардак на новом столе. Он утверждает, что на столе порядок, но жена с этим не согласна. Их свадебная фотография занимает относительно расчищенный угол стола: единственное постоянное звено в куче вечно перемешивающихся и меняющихся бумаг.
Прошло почти четыре года с тех пор, как дебютный альбом Cube «AmeriKKKa’s Most Wanted» увидел свет. Cube выстрелил в то время, когда хип-хоп застрял на надоевшей теме вроде “я мегакрут”. Нубийцы изобрели эликсир самолюбования, афроцентризм разрастался в массе – порой даже до тошноты. Но, как однажды написал Langston Hughes, “Мы знаем, что мы прекрасны. И в то же время безобразны. Тамтам плачет, тамтам смеётся…”
Cube появился как раз вовремя, чтобы разобраться с заполонившим всё безобразием. На альбоме «AmeriKKKa’s Most Wanted», Cube выступил в роли звукового образа неприкрытой чернокожей ярости. Он был кровожадным, сексистским, мощным, безжалостным, смешным и болезненным. А кроме того, адски обольстительным. Для белой Америки это стало возможностью одним глазком заглянуть в мир, в котором жертвы расизма, борющиеся за равноправие, поглощают сами себя. Для темнокожих народов – продолжительным, жёстким и холодным взглядом в зеркало. Такими они были: демонстрировали задницы всему миру, и никакие противоречия – броские африканские одеяния или костюмы от Brooks Brothers, выпрямленные волосы или дреды, замешательство или отрицание в мире – не могли изменить той истины, что эти “отрицательные персонажи” были как никогда реальны в чёрном сообществе. Среди смятения и боли.
На своём втором альбоме, «Death Certificate» 1991 года, Cube уже не церемонился с деликатным подглядыванием в другой мир и продемонстрировал белым американцам, на что способна неприкрытая ярость чернокожих, если не давать ей выхода из гетто. Зрелище было так себе. Евреи, гомосексуалисты, азиаты стали новыми жертвами перекрёстного огня. И многие из так называемых либеральных обозревателей, прежде восхвалявших Cube за рифмы, в которых чёрные убивали чёрных, теперь всеми правдами и неправдами пытались заставить его замолчать. В 1992 Cube чётко дал понять этим критикам, куда им идти: его новый альбом The Predator взлетевший в рейтингах на первое место.
Многое изменилось в жизни Ice Cube за последние два года. Он счастливо женат, является последователем ислама, у него есть тёзка-сын (O’Shea Jackson Jr.) и скоро будет маленькая дочка. Фанаты и недоброжелатели его сходятся во мнении, что Cube сейчас уже не столь яростен. Его новый альбом, Lethal Injection—фанковый, мелодичный, относительно расслабленный— заставил некоторых слушателей ворчать, что «ислам и семейная жизнь испортили Cube”, а других – задаваться вопросом, не указывает ли отсутствие ярости в альбоме на необходимость поиска нового способа выплеснуть негатив.
На протяжении нескольких часов в своём офисе, Cube, полный захватывающих идей и безумных противоречий, рассказывал нам о работе, жизни, семье, отношениях, а также о том, как он намеревается пережить тяжёлую роль самого знаменитого злобного чернокожего в мире.
Какая реакция со стороны публики предполагалась при создании этого альбома? К примеру, концепция Death Certificate такова, что сторона A рассказывает слушателям об одном, сторона В – о другом.
Моя аудитория сейчас сильно изменилась со времён «Death Certificate». Из девятилетнего белого ребёнка выросла бабуля, которой нравится “It Was a Good Day.” Это и есть сейчас мои фанаты. Так что у меня нет уже какой-либо идеи фикс для альбома, хотя до сих пор я посвящаю свою музыку чёрным подросткам и молодёжи.
Но я периодически получал отзывы вроде “кажется, Ice Cube уже не тот”. Поэтому мне нужно делать музыку, которую люди ждут от меня, и музыку, которой они не ожидают. С выходом «The Predator» я намеревался дать понять публике, что Ice Cube – мастер речитатива: послушайте “Now I Gotta Wet’cha” или “Wicked,” и показать, что я могу просто делать классный рэп без всякого социального посыла. Это и было основной идеей «The Predator». Кроме того, ни на одном из своих альбомов я не был последователен в музыке. Ещё никогда мой альбом не был пронизан единым музыкальным настроением. И вот, для альбома «Lethal Injection» я постарался сохранить, в первую очередь, единый музыкальный строй, а затем уже позаботился о смысловом наполнении. Следующий альбом планирую сделать более собранным и более похожим на «Death Certificate».
Было время, когда ты отправлялся по районам, чтобы послушать простой и бесхитростный рэп с улиц. Есть плюсы и минусы коммерческого успеха этого жанра, но не кажется ли тебе, что стремительный рост аудитории рэпа уже не делает его в чистом виде голосом чёрной молодёжи?
Нет, потому что жёсткий и андеграундный рэп по-прежнему ценится намного выше попсового. Как только попсу зауважают больше, чем хардкорные рэп-группы – жанр будет сломлен. Но ещё ни одна попсовая сахарно-мармеладная группа не завоёвывала столько уважения, сколько хардкорный рэп, и так было с самого начала. Пока всё идёт по этой линии, я спокоен. Не думаю, что музыка от этого страдает.
Что скажешь о людях, которые преподносят себя как хардкорных, но не являются таковыми на самом деле, и родом не из тех мест, о которых говорят. По звучанию их творчество не попса, но сущность получается попсовая: люди обманываются ими, покупают и воспринимают их как правду. Не думаешь ли ты, что это сильно размывает границы?
Если ты чёрный и живёшь в Америке – это уже опыт. Тебе уже есть, что рассказать, и ты в полном праве сделать это. Не важно, богат ты или беден, в этой стране все различают на чёрное и белое. И относиться к тебе, скорее всего, будут соответственно. Думаю, важно то, что говорит большинство: никто не может быть прочнее пули. Я не утверждаю, что я какой-то особо прочный. Я не могу пройти сквозь землю. И не могу остановить пулю своей неприкрытой плотью. Я утверждаю, что я – живой и настоящий, и это совсем другое.
Есть у нас генералы, не сделавшие ни одного выстрела на войне, но им есть, что рассказать об этой войне, потому что они уже понимают, как к ней относиться. Я знаком с убийцами, которые сейчас в тюрьме и не могут делать рэп. Знаю и людей, которые видели своими глазами разные вещи и могут о них рассуждать. И не думаю, что у них на это меньше прав, чем у тех, кто – в прямом или переносном смысле, не важно – прошёл через всё это. Потому что, по сути, все мы через это прошли. Если ты чёрный, ты понимаешь, о чём я. Такое время. Так что, неважно, кто ты – я не считаю, что это размывает границы.
Кого-то можно сравнить с комиксом, а кого-то – с новостной газетой. В комиксах полным-полно стрельбы и убийств, но это никак не влияет на реальную жизнь. В газете может быть описано куда меньше таких событий, но это будет правдой, хотя бы частично. Уверен, что люди научились различать, кто комикс, а кто – газета.
Насколько, по твоему мнению, средства массовой информации способны сейчас контролировать рэп?
Считаю, что рэп – чуть ли не единственный способ распространения информации, не нуждающийся в тех каналах, через которые обычно информация поступает в массы. Чтобы продавать свои альбомы, Ice Cube не нужны газеты. Не нужны ему ни журналы, ни телевидение, ни даже радио. Так что рэп не контролируется этими средствами, и это устрашает тех, кто управляет этими источниками информации. Потому что, если ты управляешь информацией, ты способен направлять людей.
Всё остальное – кино, телешоу – доходит до людей только посредством этих каналов, и с музыкой раньше было то же самое. Если тебя не крутили на радио, ты ничего не мог продать. Но сейчас всё по-другому. Популярность на радио может, скорее, навредить. Это всё пугает СМИ, поэтому на СМИ идёт атака, так же, как и на рэп, чтобы обессилить его. Public Enemy, Ice Cube, Ice-T – все, кто открыто высказывает своё мнение – являются для них угрозой, поэтому они изо всех сил стараются подавить нас. Для этого есть масса способов, они умны и способны разглядеть слабости каждого. Некоторые группы они уничтожают с самого начала: позволяют быстро обрести бешеную популярность, после чего бросают их или вносят разлад и, фактически, заживо хоронят.
Например, как Arrested Development? О них писали даже в таких серьёзных изданиях, как The Wall Street Journal.
Они поняли, что группа высказывается на совесть. Давайте посмотрим, что вышло с их следующим альбомом. Что-то вроде “ох, чёрт, в прошлом году они заполонили весь MTV”! А в этом я уже ничего о них не слышал. Похоже на провал, ведь большинство зрителей не в курсе правил игры. Со стороны выглядит так, как будто ты на вершине мира, а через год ты – никто, и звать тебя никак. Стремительный крах в глазах публики. Это легко может погубить группу, если она позволяет втянуть себя в такую игру.
Со мной тоже не раз пытались провести этот номер. Но я уже знаком с правилами и не ищу лёгких путей. Не надо мне простых способов добиться популярности. Я так не играю. Сначала они повсюду крутили “Good Day”, затем приглашали меня поиграть в баскетбол для шоу Rock and Jock. Но лучше я поиграю со своими корешами, они искренне любят меня, в отличие от тех людей. Тем людям не нравится то, что я говорю, и я это отлично понимаю. Так что, прежде чем принять подарок от дьявола, нужно увидеть, зачем он его дарит.
Согласен ли ты, что с середины 80-х и до сих пор впервые наступило время, когда молодые чернокожие смогли взять контроль над своим имиджем в обществе?
Нет. Пока мы не контролируем Интернет, киностудии, театры, нашим единственным способом создать свой образ в обществе является рэп. Мы – открытые люди, поэтому все наши беды происходят с нами на улице, у всех на виду. В пригородах тоже творится ад, но по улицам этого не заметно. Но стоит заглянуть в жизнь отдельной семьи, и весь ад обнаруживается там. На улицах тихо, потому что белые люди не такие открытые и эмоциональные, как мы. По их районам это видно. Но если переступить за порог любого дома, то ты видишь, что каждая семья переживает свой кризис. Загвоздка в том, что они через этот кризис проходят, и у них больше денег.
Что ты думаешь об этом кризисе – это неудовлетворение затрагивает не только семьи чернокожих, но и некоторых белых?
В Америке, чтобы иметь власть, нужно выезжать за счёт бедных. А как сделать так, чтобы люди оставались бедными? Нужно, чтобы они оставались в неведении. Если ты хочешь, чтобы люди оставались рабами или имели рабский менталитет, ты не позволяешь им получить знания, которые могут помочь им освободиться. Это и есть цель государственной власти: оставить людей невежами, в то время как некоторые люди борются за то, чтобы понять, кто они такие и в чём их предназначение. По сути, власти давят вниз, а мы давим снизу вверх. Где-то посередине мы должны столкнуться. Именно это, по моему мнению, разрывает сейчас нашу страну.
Но очень скоро всё должно измениться, ведь я уже не могу представить себя, сидящим в автобусе на дрянном заднем сиденье. А ровесники моего сына – покорно поднимающими руки, когда их прижимает полиция. Если власти считают, что им стоит беспокоиться об Ice Cube… что ж, есть 14-15-летние подростки, неукротимые и полностью уверенные в своей победе – вот, кто реально для них опасен. А те, что появятся после них, будут ещё смелее, и так продолжится, пока мы не добьёмся свободы, справедливости и равноправия.
Реальность бедной жизни в Америке такова, что среди бедных людей есть и белые, и азиаты, и латиносы. Не думаешь ли ты, что общая экономическая беда способна когда-нибудь объединить этих людей? Что наступит момент объединения чёрных людей с другими подавленными меньшинствами?
Он может наступить, и он должен наступить. Но даже когда речь идёт о меньшинствах, чёрный человек всегда оказывается внизу пирамиды. Чем ближе ты к белым, тем ты высокомернее. Определённое зазнайство специально культивируется среди масс. Белые народы относятся к чёрным с раздражением. Восточные люди тоже довольно чванливы, и такое наблюдается по всему градиенту, заканчивая тем, что более светлокожие чёрные с презрением относятся к более тёмным. И это презрение сгущается при движении к самому чёрному-пречёрному человеку, которого все считают врагом.
Когда мы, наконец, научимся любить друг друга, тогда только сможем надеяться на любовь со стороны других людей. Но как я могу помочь тебе построить дом, когда сам ещё без крыши над головой? В этом нет смысла. Я считаю, что нам нужно перестать рассчитывать на бесконечную помощь со стороны и начать помогать себе самостоятельно.
Было бы реально круто окружить себя стеной (смеётся) – не в материальном смысле, а в плане обособления нашего сообщества – до тех пор, пока мы не договоримся между собой. Всё равно как футбольная команда, которая без разбору бросается в битву за мяч – без правил, без командного совещания, без ничего. Просто бестолково кидаются, врезаются друг в друга. А нужно собраться командой, договориться, и только после этого идти в атаку на соперника. К сожалению, мы этого не делаем. Не пытаемся решить свои проблемы между собой. А надо, без этого мы не сможем найти своё место в мире.
У нас была статья о Японии. В настоящее время в Японии развито ужасное отношение к корейцам. У них что-то похожее чуть ли не на кастовую систему. Они заставляют корейцев носить японские имена, и для корейцев работа в некоторых отраслях просто невозможна. Повсюду дискриминация. И, что интересно, многие дети – большие фанаты рэпа, потому что многим из них, по их словам, близко чувство угнетённости, которую несёт эта музыка. Один малыш даже сказал, что необязательно даже понимать смысл слов, чтобы почувствовать эти эмоции и ярость.
Знаешь, что я об этом думаю? Если Япония – для японцев, то не вижу в этом проблемы. Вообще. Япония – для японцев, Корея – для корейцев. Я говорю о том, что Америка – для американцев. Хотя они утверждают, что Америка рада всем. И это, по-моему, является куда более серьёзной проблемой. Потому что люди ищут здесь то, чего им никак и никогда не получить. Если бы они сказали [щёлкает пальцами]: “Вот, смотрите, Америка – для белых. Чёрные, а вот это – для вас.” Тогда проблем не вижу. Но они есть, потому что Америка заявляет: “Мы – плавильный котёл, это круто, всем у нас хорошо.” Но, чёрт возьми, Америка – для белых американцев. Так и есть, без всяких “если”, “а также”, “кроме”.
Я был в Японии. И в некоторые места меня не пускали. И я не считал это проблемой, потому что заранее знал, что так будет. Никто не демонстрировал никакого неуважения ко мне. Просто Япония – для японцев. Остальным нельзя посещать определённые места или устраиваться на японскую работу. Но, тем не менее, это честный подход, вы видите то, что получите. А кого я действительно ненавижу, так это лживых ублюдков в галстуках, сидящих за офисным столом звукозаписывающей компании. По сравнению с этими жуликами парни с моего района невинны, как дети. Для меня это намного хуже. Обман всегда хуже правды.
Что ж, раз Америка – для белых американцев, отлично! Но и для нас здесь должно быть место, часть этой страны должна быть, в таком случае, только для чёрных. В таком случае им никогда не придётся беспокоиться, что я прошёл в их зону в аэропорту. И я доволен.
Давай немного сменим тему. Хотелось бы поговорить о тебе, как о семьянине. Ты женился. У тебя есть сын. Скоро будет ещё и дочка. И ты переехал из Южного Централа. Как, по-твоему, семейная жизнь повлияла на тебя?
Она очеловечила меня. Сделала не таким безрассудным, каким я был раньше. Я думал, что никогда не уеду из своего района – но вот я здесь, перед тобой. Дело в том, что когда у тебя семья, а всякие уроды угрожают похитить твою жену и потребовать выкуп, пока ты в Балтиморе… Ну и как же, чёрт возьми, мне защитить родных? И когда всякие левые чуваки, которых ты знать не знаешь, проезжают мимо твоего дома и зовут тебя выйти на улицу. Так что я решил перебраться в место, где я не столь популярен. Или, по меньшей мере, где никто не знает мой домашний адрес.
Я раньше недоумевал, как можно зарабатывать кучу денег, а потом съехать с привычного места? Но это всё равно что завладеть куском мяса в джунглях. Все львы и тигры в округе тоже хотят этот кусок, потому что у них нет своей добычи. Самым правильным в таком случае будет утащить этот кусок в своё логово, дупло или ещё куда-то, и съесть его. А затем научить остальных, как добыть свой кусок мяса. Таким образом, ты не станешь жертвой, окружённой хищниками. Я всегда был хищником и никогда не хотел стать жертвой, и это работает только так. Ведь нельзя победить абсолютно всех.
Моя семья сделала меня более осторожным и осмотрительным. Я, очевидно, постарел, и стал запирать двери на замок и делать кучу других дурацких вещей, о которых раньше и не думал. Зато, понимаешь ли, у тебя есть кто-то, кто является частью твоей плоти и крови, смыслом твоей жизни на этом свете, и ты всеми силами стараешься обеспечить выживание своих отпрысков. Кто-то заявляет: “Я никогда не заведу детей” – ну и дураки, на этом их история и закончится. А я хотел бы когда-нибудь усадить внуков к себе на колени и рассказывать им истории, как всё это было: “Они сожгли город дотла в 1992, а может, уже в ‘93?” В этом духе. Я хочу быть в силах для игры со своими детьми. А если они присоединятся к какой-нибудь группировке, мне будет, о чём им рассказать, и я буду иметь отношение ко всему, что им предстоит пройти, и я буду спокоен. В этом я вижу своё предназначение: научить молодое поколение – и не только своих детей, но и других молодых людей – как выбраться из этого порочного круга саморазрушения.
Думаю, люди, знающие тебя только по твоему образу в музыке, сильно бы удивились, узнав, что ты женат. За тобой всё ещё закреплён образ ярого женоненавистника. Интересно знать, какую женщину ты искал для себя?
Она должна была быть сильной. Я терпеть не могу тех, кто вечно поддакивает – как мужчин, так и женщин. Ненавижу. Потому что я не могу всё знать и всё чувствовать, и мне нужен кто-то, кто сможет сказать мне: “Эй, остановись, ты ведёшь себя погано.”
Ты заранее знал, что она будет твоих кровей?
В смысле, чёрная?
Ну да.
Ох, умоляю… Ничего личного, но… Однажды на съёмках я поехал с белой женщиной в магазин, и даже в одной машине с ней мне было некомфортно. Просто ужасно. Но это так, правда есть правда.
Ты упомянул поддакивающих женщин. Есть ли, по-твоему, у чёрных женщин проблемы с самооценкой?
Думаю, они, скорее, у чёрных мужчин. Темнокожие женщины знают, чего хотят. И не устраивают из этого проблем, а просто добиваются своего. Но на чёрных мужчин давление намного больше. Именно по этой причине они намного чаще умирают из-за проблем с давлением и сходных заболеваний – причины кроются в невозможности чувствовать себя мужчиной в своём доме. В физическом плане, конечно, да, но не в ментальном. Поэтому, я полагаю, многие из них бьют своих женщин, думая при этом: “Я живу не той жизнью, какой хотел бы, и я не могу ничего сделать с теми, кто угнетает меня, поэтому я вымещаю всё на беззащитной женщине.”
Думаю, ты прав – всё дело в бессилии. И как же нам справиться? Я знаю немало чернокожих женщин – умных, сильных и прекрасных. Но отчаянно одиноких. Никто из них не хочет встречаться с белыми мужчинами, даже и не пытаются. Я вот к чему: как мы можем исцелить наше общество, если мы не можем собраться вместе и начать строить добрые отношения?
Затрудняюсь ответить. Хмм… чёрт. Сложный вопрос [смеётся]. Чёрный мужчина всегда в зависимом положении: вот, по сути, все мы – как дети, всё чёрное сообщество. Что бы ни делали белые, мы тоже хотим это делать. Совсем как дети, которые всё стараются повторить за взрослыми. А белые мужчины, независимо от социального статуса, не уважают своих женщин.
Всё, что делает белый человек, чёрный повторяет, но на более низком уровне. Даже убийства. Да, у нас есть Crips и Bloods, но посмотрите, что натворили белые в Боснии и Герцеговине. Чёрные угоняют и грабят автомобили, а белые разграбили всю Панаму. Белый человек презирает свою женщину, и он учит нас тому же уже 437 лет, так что мы тоже стали презирать наших женщин. Он уничтожил все наши знания и заменил их собственными. А его культура, что очевидно, нам не подходит. Мы так и будем продолжать делать то, чему нас учат, пока не решимся свернуть с этой дороги. Дети повторяют за своими родителями до определённого момента, после которого им нужно отделиться от них и начать прокладывать свой путь. Именно так нужно поступить нашему сообществу.
В конечном счёте, мы говорим о том, что нам необходимо развить собственную систему ценностей, не основанную на материализме, сексизме, патриархате или расизме…
Нам нужна не просто система ценностей, а благоустройство нации. Нужно стать самодостаточной нацией внутри другой нации. Нужно создавать всё самим в рамках нашей культуры. Только так можно выжить в этом дьявольском мире. Из него нужно вырваться и построить новую реальность, используя собственные идеи. И стать чем-то большим, чем то, что порождает этот мир – это лишь ад, хаос и разрушение. И я посылаю всяких проповедников, потому что, раз этим миром управляет дьявол, то ты должен пахать как проклятый, чтобы из него вырваться. Но ты всё стараешься приспособиться, чтобы оказаться на уровне Клинтона и пожать ему руку. Какого хрена?
Недавно, моя подруга оказалась в похожем положении, и мне интересно услышать, что ты об этом скажешь. Она была в машине с отцом своего ребёнка, он слушал альбом Dr.Dre «The Chronic», и она сказала: “Я не против, когда ты слушаешь это дома. Мне не нравится такая музыка, но ты вправе слушать то, что тебе хочется. Но не при дочери, не думаю, что ей стоит слушать такое.” А он ответил: “Это моя жизнь, моя реальность, это частичка моей родины, и ей нужно это услышать.” И мне хотелось бы узнать, что ты будешь делать, когда у тебя появится маленькая дочь и захочет понять, можно ли ей слушать «The Chronic» или «AmeriKKKa’s Most Wanted», в твоём случае.
Я уже не настолько глуп. Я знаю, что убийствами не решить мои проблемы, так что больше не слушаю такое.
Но почему мне следует ограждать свою дочь от того, что я вполне в состоянии ей объяснить у себя дома? Зачем говорить ей: “Нет, не слушай такое,” чтобы она пошла на улицу и всё равно слушала, но без разумного объяснения? Ничего не хочу сказать плохого, но что её ровесники будут в этом понимать? Лучше уж я сам введу ей в голову нужное лекарство, потому что я могу защитить её только, пока она со мной, пока она не вышла за порог. Никто не может быть стопроцентно защищённым вне стен родного дома. Я не скрою от детей ничего, что им будет интересно – ничего. Даже Def Comedy Jam. Пусть они и не будут смеяться над тем, что нам кажется смешным, потому что они не поймут этого. Но им это будет доступно.
Когда у родителей есть возможность научить своих детей, они этого не делают. А потом сходят с ума, когда учителями их детей становятся рэперы, потому что рэперы не стараются их защитить. Они говорят им всё как есть. Правда – именно то, что интересно всем детям. Им не стоит запоминать ложь, пусть лучше знают правду. Санта-Клаус, Пасхальный кролик… как будут жить дети, выросшие на такой хрени?
Есть целое движение по поводу упоминаний оружия, секса и всего прочего в чёрной музыке. Что ты об этом думаешь?
Я уже много лет повторяю: проблему нельзя решить прежде, чем примешь её существование. Если бы рэперы не говорили слов “сучка” и “шлюха,” мы по-прежнему все закрывали бы глаза на эту проблему. Сейчас, в 1994-м, мы обратили на неё внимание. Если все придут к общему решению, что слова “сучка” и “шлюха” не подходят для употребления в обществе, их перестанут использовать. Как, к примеру, перестали использовать слово “негр”. Это неподходящее слово, и ему нет места в нашем обществе. Пока кто-нибудь не скажет это громко при всех – смотрите, что происходит, вот оно – никто и не задумается, что есть такая проблема. Как будто, к примеру, у тебя разлохматились волосы, а я держу перед тобой зеркало – столько, сколько нужно, чтобы ты взял расчёску и привёл волосы в порядок. В этом наша цель.
Ты упомянул людей, которые утверждают, что ты слишком смягчился после женитьбы. Что бы ты сказал в ответ недоброжелателям, которые считают, что твоя музыка уже не такая бомбовая, что ты утратил свою мощь, что ты уже не столь яростен и крут, как раньше?
Я не настолько глуп, в этом всё и дело. Мы так себя ненавидим, что не считаем себя крутыми, пока не заявим: “Я застрелил этого чёрного, а потом достал автомат и убил ещё 1000 чёрных.” Всяким тварям приятнее услышать, как ты убил 1000 чёрных, чем узнать, что ты победил одного дьявола. Они любят такое больше, чем любят сами себя. И это единственное, что изменилось в моей музыке: в ней стало больше смысла. Я знаю, что убийство чёрного на улице никогда не решит ни одну из моих проблем. Так что я не буду говорить об этом в альбомах без веских на то причин. Я уже не настолько глуп. А кто-то не может с этим смириться. Чёрные боятся революции, они не хотят свободы.
Они боятся, потому что, будучи свободными, им придётся самостоятельно принимать решения. Свобода – это ответственность. Клёво, я живу дома с мамой, тут каждый день есть печеньки. Бац – и ты съезжаешь из дома, и печенек уже не будет, пока ты сам их не купишь. И ты такой: “Чёрт, мне самому теперь покупать средство для мытья посуды?” Это и есть ответственность, которую нужно принимать, чтобы обрести свободу. Но до сих пор есть перепуганные негры, будто оставшиеся с времён отмены рабства: да, иди, ты свободен! А что мне теперь делать? Я ведь только и могу, что пахать на плантациях. Я всё ещё раб.
Что бы ты сказал тем, кто утверждает: “Хорошо, вот ты женился, у тебя теперь двое, пятеро, а может, и восемь детей. У тебя есть дом, машина, свой бизнес… Cube исполнил свою американскую мечту”.
Это никогда не было моей мечтой. Нельзя сравнивать благосостояние одного человека с бедностью целой нации. Если у меня отберут мой дом, я не смогу пойти в банк и сказать: “Белый человек, дай мне взаймы до следующего месяца. Мне нужно $20,000.” Пока я не смогу пойти к своим и получить помощь в любой финансовой ситуации, в которую попаду, никто из нас не может считаться богатым. И я столь же беден, как и все остальные. Моё отличие лишь в том, что я знаю, как заработать достаточно денег, и теперь моя задача – научить остальных зарабатывать самостоятельно, чтобы мы все смогли жить достойно.
Может ли это означать, что теперь ты попробуешь себя в качестве кинорежиссёра? Ты уже успел поработать над множеством видео.
Да. Режиссура – это круто, но мне нужно набраться опыта. Мне не раз предлагали попробовать себя режиссёром, но я пока не готов. Нужно получше изучить правила игры. Скоро выйдет фильм под руководством John Singleton с моим участием, «Higher Learning». И я всё время буду подглядывать за его работой и учиться. Я не учился этому в школе, поэтому нужно сесть и разобраться во всех правилах, а не просто выскочить с чем попало и остаться неучем [смеётся]. А я не хочу быть слабым ни в чём. Я хочу убедиться, что победа будет за мной.
Перевод: Таня Кашкарова