Перевод fastfoodmusic
Is it wickedness?
Is it weakness?
Это двустишие, с которого начинается крайний альбом Кендрика, «DAMN.», отсылает нас к сильнейшему чувству тревоги, которое является сквозной темой всего творчества Ламара.
Am I strong enough spiritually? Physically? Is what am I doing right? Good?
Подобные переживания свойственны каждому человеку. Но они ещё более остро ощущаются тем, на кого возложены такие большие ожидания. Кендрик был многообещающим исполнителем с самого начала. Может быть, даже со времён выпуска своего первого микстейпа в далёком 2004 году, когда ему было всего 16 лет. Ещё в 2011, до выпуска релиза на мейджор-лейбле, Ламара чествовали как лучшего рэпера Западного побережья. Это мнение только укрепилось с выходом «good kid, m.A.A.d city». Помимо «TDE» этот альбом был выпущен на «Interscope» и «Aftermath» – детище самого Dr. Dre. После такой сильной пластинки, завоевавшей платину, Ламар был удостоен семи номинаций на «Грэмми». Это позволило ему отправиться в тур с Канье Уэстом после выхода «Yeezus». «GKMC» также породил бесчисленные сравнения Ламара с Тупаком. Вместе с этим многие говорили о том, что, может быть, именно Кендрик – величайший рэпер из всех ныне живущих.
Это впечатляет. Если добиться популярности Ламару позволили недюжинный талант и огромные амбиции, то по-настоящему великим его сделали ясность и честный взгляд на самого себя. Следующий альбом Кендрика, «To Pimp A Butterfly», вышел в 2015 году. На нём рэпер обнажает свой страх быть побеждённым дьяволом (или «Lucy» (от имени Люцифер – прим.), как он называет зло, что его искушает) и признаётся в том, что подвёл родной Комптон. Ламар также пытается избежать дурного влияния славы и денег, которые будто опутывали его со страшной скоростью. Ведь он мог потерять чувство причастности к чему-то или принадлежности к обществу и своей семье, как это было с Тупаком.
Сейчас, на пике своей популярности, 30-летний рэпер встретился со своими страхами лицом к лицу. Он вернулся домой и собрал всё воедино, чтобы создать «DAMN.» – альбом, совершенно не похожий на всё, что Кендрик делал до этого. Ламар записал его, чтобы, как он говорит, принести другим спокойствие и придать им сил. «Будь то Леброн Джеймс или мальчик с окраины, – говорит Кендрик Дэйву Шапеллу, комику и культурному критику, который всё же что-то знает о величии. – У всех нас одинаковые проблемы, и я говорю о том, что понятно и доступно каждому”.
Так или иначе всё происходящее сопряжено с комплексами и тревогой, несмотря на все успехи Ламара. Эта мысль находит отражение в словах Бертрана Рассела, британского общественного деятеля, математика и философа:
«Вся проблема с миром в том, что дураки и фанатики всегда так уверены в себе, а мудрые так полны сомнений» (с)
Дэйв Шапелл: Кендрик.
Кендрик Ламар: Дэйв. Как дела, приятель?
Последний раз я видел тебя в Австралии, когда J.Cole был там во время своего тура. Тогда ты выступил с Эминемом на сцене. Много чего произошло с тех пор.
Это точно. Как ты?
У меня всё прекрасно. Для начала хочу спросить тебя о скандале, который недавно произошёл в мире комедии. Я говорю о Кэти Гриффин, которая сфотографировалась с муляжом отрубленной головы Дональда Трампа. И мой вопрос не о политике, но о содержании твоих песен. Когда юмор заходит слишком далеко? Думаю, для хип-хопа это давняя проблема. Взять, например, случай, когда Билл Клинтон комментировал высказывания Sister Souljah (речь идёт о ситуации, когда в 1992 году, во время избирательной компании Клинтона в Лос-Анджелесе произошли массовые беспорядки, связанные с расовым насилием – прим.). Когда ты пишешь тексты, думаешь ли ты о последствиях, которые могут вызвать твои слова?
Если мы говорим о комиках – о тебе, Ричарде Прайоре, то это всё не что иное, как самовыражение. Это характерно и для моей музыки. Ведь я вырос, слушая N.W.A. и Снупа. Для меня выражать свои чувства – что-то такое же естественное, как и для них. Это моё мнение, нравится оно кому-то или нет.
У меня есть что-то такое, когда я планирую стендапы. Я называю это своей невидимой аудиторией. Я думаю о конкретных людях, когда хочу пошутить каким-то определённым образом. Как бы на это отреагировала моя мама, например. О чём думаешь ты, когда пишешь? Об улицах? Многое из твоей музыки погружает в мысли.
Я сосредотачиваюсь на своих фанатах, которые услышат это. На людях, живущих обычной жизнью. В конце концов, эту музыку я создаю не для себя, а для других людей, которые преодолевают какие-то свои трудности и хотят услышать кого-то, кто ощущает себя также, как и они. Надо понимать, что я говорю не о своих родственниках, не о матери. Мне приходится выражать всего себя без остатка, прямо здесь и сейчас.
Что ты чувствовал, когда Леброн Джеймс после очень захватывающей и успешной игры сказал что-то вроде: «Я послушал “DAMN.” Я кайфовал»?
В такие моменты… Если бы я не выкладывался в студии, то стал бы он вообще слушать альбом? Неважно, будь то Леброн Джеймс или мальчик с окраины, у всех нас одинаковые проблемы, и я говорю о том, что понятно и доступно каждому.
Я знаю, что ты большой фанат Тупака. И Шакур говорил о том, что он был дезориентирован, когда стал успешным. Он сказал: «Что мне теперь делать? Я не могу больше быть у себя на районе, я не хочу жить в Голливуде. Куда мне идти?» Было ли у тебя чувство, что ты хочешь сбежать куда угодно от успеха, к которому так долго шёл?
Я думаю, мне ещё далеко до вершины. Чем больше людей я встречаю в жизни, тем больше я узнаю и открываю для себя. Это процесс роста, которому я очень рад. Но это также и испытание. Пребывать на таком уровне и вместе с тем быть способным общаться с простыми людьми. Поначалу это было нелегко, потому что всё развивалось стремительно. Я не знал, как мне понять и осознать всё это. Я испытывал наслаждение всякий раз, когда возвращался в Комптон и рассказывал тем, с кем я рос, о людях, которых я встречал по всему миру. Создание «To Pimp A Butterfly» позволило мне ощутить всё это на себе. Я ехал в Африку с настроем, что это было неким вызовом и одновременно тем, чем я могу насладиться.
Было ли путешествие в Африку чем-то из разряда «О да, наконец-то я сделал это»?
Я приехал в ЮАР. Побывал в Дурбане, Кейптауне, Йоханнесбурге. И у меня было чувство, что я дома. Там, где не важен успех, деньги и награды. В месте, о котором здесь, в больших городах, мы даже и не мечтаем. Мы никогда не мечтаем о том, чтобы съездить в Африку. Я думал: «Чёрт, это же моя родина». Ты ощущаешь это, как только сходишь с трапа самолёта. Эта поездка полностью изменила моё отношение к тому, что я делаю.
Мы с Ясином (настоящее имя рэпера Mos Def – прим.) всё время спорим об этом. Он считает, что у человека, обладающего известностью, есть определённая ответственность перед другими. Это как в старой поговорке, мол, кому много даёшь, от того и ждёшь много. Здесь я не во всём согласен. Мне кажется, что люди могут делать глубокую музыку, могут делать коммерческую музыку, они могут записывать вообще что угодно. Но что чувствуешь лично ты, когда записываешь альбом? Какая у тебя задача? Чего ты хочешь добиться своей известностью, если вообще?
Когда я вырос как артист, то понял, что моя задача – это самовыражение. Я не хочу, чтобы кто-то относил к чему-то мою музыку. Хочется, чтобы они все сказали, что это создано кем-то, кто признаёт свои настоящие чувства, эмоции, идеи, мысли, мнения и взгляды на мир. И всё это сразу на одном альбоме. Я хочу, чтобы люди осознали это, приняли и пользовались этим в жизни. Понимаешь, о чём я? Чем больше я говорю с разными людьми, тем меньше я стесняюсь своих взглядов.
Думаю, стоит сказать о том, что мне нравится идти на крупный риск. То, о чём говорится в «DUCKWORTH.» – это настоящая история? (в этом треке с альбома «DAMN.» K.Dot рассказывает, как Top Dawg — владелец лейбла «TDE» — пытался напасть на ресторан «KFC», где работал отец рэпера, чтобы достать денег для семьи – прим.)
Так всё и было. Это один из моих любимых треков на альбоме.
Это очень круто и откровенно. Мне нравятся размышления по ходу песни.
Суть в том, что я не хотел показывать это только с одной стороны. У каждого есть свой взгляд. Но осознание чужого мнения просто взрывает мой мозг. Учитывая то, как развивались события… Однажды я сел и спросил у своего отца о том, что он думал в тот момент. Или о том, что это могло и ничего не изменить. Такие разговоры всегда восхищали меня.
Странно ли для тебя видеть, как люди объясняют твои тексты и их глубину? Спустя неделю после выхода альбома я встречал кучу подростков, которые буквально копались в песнях в поиске какого-то тайного смысла. Не думаю, что так слушают каждого исполнителя.
Все слушают музыку по-своему. Обычно мои слушатели дотошны. Иногда они придираются к мелочам. И я удивляюсь, сколько нового можно обнаружить и до чего люди порой доходят. Я написал почти всё из первого альбома, сидя на кухне, когда бывал в гостях у мамы. Сейчас я езжу по миру и вижу людей, которые знают все тексты, зачитывают их и понимают посыл, который я вложил туда. Хоть они и выросли совершенно в иных условиях.
Как ты чувствовал себя после выхода нового альбома? Иногда ты выпускаешь что-то и не знаешь, что произойдёт. Но в какие-то моменты ты ощущаешь себя хорошо, будто после точного броска Стефена Карри. Сидишь и думаешь, мол: «О, да, всё идёт как надо». Ты радовался?
Ламар: Конечно. Мне очень нравятся те люди, которые не просто слышат, но слушают альбом. Выйти на сцену и исполнить его целиком для меня – самое большое удовольствие. Как будто это вечеринка на всю ночь.
Ты записываешь новый материал во время туров?
Да, ведь задумка может возникнуть откуда угодно. Думаю, идеи для треков обычно и начинаются с того, что я там испытываю. Я люблю разговаривать с людьми. И неважно, будь то ребёнок или 80-летняя женщина. Я просто люблю это делать. Затем я возвращаюсь на студию и смотрю, к чему это всё в итоге может прийти. Но это не происходит в одно мгновение.
Думаю, ты хорошо поддерживаешь отношения со всеми, кто вокруг тебя, уделяешь им достаточно внимания. Возникли какие-то перемены, которые мешают этому?
Это всегда будет нелегко. На меня давит очень много людей сразу. Некоторые хотят поработать со мной, другим нужна моя любовь и поддержка, а кто-то просто хочет, чтобы я воспринимал их, как раньше, снова подружился с ними. Я всё ещё пытаюсь переварить всё это, потому что происходит слишком много всего: альбомы, шоу и всё то, что я не хочу упустить. Но я никуда не спешу. Надеюсь, мне хватит сил держаться правильного курса.
Если посмотреть со стороны, то у тебя всё шикарно, приятель. Ты делаешь крутые вещи и выглядишь спокойным, уверенным и практичным. В твоём возрасте я всё время совершал ошибки. (Смеётся.) Надеюсь, что мне удастся заскочить как-нибудь к тебе на концерт. Я слышал только хорошее. На самом деле, я слышал про тебя от Ясина, который как-то сказал мне, что мне «стоило бы следить за этим парнем».
Ясин много чего мне дал. Очень много.
Он говорил мне, что в тебе есть нечто особенное. Вижу, он не ошибся.